– Я тебе не наскучил? – спросил я.
– О! Ласкай меня еще. Ласкай меня всю ночь.
– Как раз это я и собираюсь делать, – сказал я.
Я снова овладел ею, на этот раз грубо. Но я вышел из нее раньше, чем она достигла пика удовольствия.
– Ты сведешь меня с ума… – прошептала она.
И она перевернулась на живот, зарывшись головой в подушку и положив ладони на затылок. Я поцеловал ее в поясницу, потом в ягодицы и затем приподнялся над ней на коленях.
– Раздвинь ноги, – сказал я.
Она ничего не ответила и мягко раздвинула ноги. Я скользнул рукой ей между ляжек и снова ввел член, но на этот раз я ошибся дорогой. Она не уступала, но я настаивал.
– Я не хочу, – прошептала она.
– Привстань на колени, – сказал я.
– Я не хочу.
Затем она выгнула поясницу, и колени ее подогнулись. Она продолжала закрывать голову руками, упираясь локтями в постель, а я медленно продвигался к своей цели. Она ничего не говорила, но я ощутил, как, сокращаясь от верха к низу, стал сжиматься ее живот и участилось дыхание. Не выходя из нее, я упал на бок, увлекая Джин за собой, и, когда я попытался заглянуть ей в лицо, из ее закрытых глаз текли слезы, но она сказала, чтобы я остался.
Я вернулся в свою комнату в пять часов утра. Джин не шевелилась, когда я ее оставил. Она действительно дошла до предела. У меня немного тряслись поджилки, но мне все же удалось покинуть постель в десять часов. Думаю, что ром Декса помог мне в этом. Я встал под холодный душ и попросил его прийти меня поколошматить. Он колотил меня как оглашенный, и это привело меня в равновесие. Интересно, в каком же состоянии Джин, подумалось мне. Декс же явно переусердствовал со своим ромом, от него разило на два метра. Я посоветовал ему выпить литра три молока и сыграть партию в гольф. Он рассчитывал найти Джин на теннисном корте, но она, естественно, еще не вставала. Я спустился к завтраку. Лу сидела за столом совсем одна. На ней была плиссированная юбочка выше колен, а под замшевой курткой – блузка из светлого шелка. Мне действительно хотелось эту девочку. Но сегодня утром я чувствовал себя спокойнее. Я поздоровался с ней.
– Добрый день.
Тон ее был холоден. Нет, скорее грустен.
– Вы сердитесь на меня? Приношу вам свои извинения за вчерашний вечер.
– Думаю, что вы иначе не можете, – сказала она. – Таким уж вы уродились.
– Нет. Таким я стал.
– Меня не интересуют ваши похождения.
– Вы еще не в том возрасте, когда мои похождения могли бы вас заинтересовать…
– Ну, Ли, я заставлю вас еще пожалеть о том, что вы мне только что сказали.
– Хотел бы я посмотреть, каким образом.