– Только предположил?
– Ну да. Не стал разбираться. Мне за это не заплатили. В смысле в ту пору хватало более важных дел. Честно говоря, обо всех этих древних методах подавления воли собеседника я до сих пор почти ничего не знаю. Могу позволить себе не особо ими интересоваться, благо и так всегда умел договариваться с людьми. К тому же еще в юности, спасибо Махи, освоил несколько надежных способов защиты от всех этих хитрых ораторских приемов. А то бы, конечно, тысячу раз уже влип. Даже до знакомства с серьезными противниками вряд ли дожил бы. Триста лет назад здесь, в Угуланде, со всеми приходилось держаться настороже…
Он осекся, обернулся к нашему гостю, который с непроницаемым лицом карнавальной маски смотрел в окно:
– Извините. Вам все это неинтересно.
– Напротив, – откликнулся тот. – Я всегда любил разговоры о древних тайнах. Хотя, конечно, предпочел бы присутствовать здесь в качестве равноправного собеседника, а не предмета дискуссии. Но тут ничего не поделаешь, так уж сложилась жизнь. Что касается, вашего вопроса, сэр Макс, боюсь, заворожить меня ритмом речи или дыхания, специальной расстановкой усыпляющих волю слов, да хотя бы и просто взглядом, было очень просто. Магистр Нуфлин Мони Мах имел надо мной огромную власть на протяжение многих лет. Привычку сознания подчиняться воле старшего, к сожалению, одним только гневом не отменишь. Да и связь, существующую между учителем и учеником, он, подозреваю, после моего ухода по всей форме не разорвал; свою часть ритуала я, конечно, провел, а что толку… А проклятие Йарра я разучил по его просьбе еще в конце Смутных Времен. Великий Магистр тогда всех своих приближенных попросил оказать ему такую услугу. Сказал: времена опасные, кого угодно из нас могут убить, и лучшее, что можно сделать, – умирая, утащить с собой одного из злейших врагов Ордена. Или даже не одного, если повезет, и агония будет долгой. Моих соратников эта просьба откровенно напугала. Все шептались: как только мы разучим проклятие, он нас сразу убьет, чтобы принесли пользу. Отказаться прямо никто не решился, но многие притворились, что заклинание оказалось слишком сложным для них. Оно и правда не самое простое, но для мало-мальски опытного мага ничего невозможного там нет. Меня их поведение тогда взбеленило: как можно лгать в настолько важных вопросах? И какой смысл принадлежать к Ордену, если не доверяешь его Великому Магистру? Я даже попытался настоять на их исключении, устроил такую бурю, что Орден потом еще долго трясло, но Нуфлин Мони Мах только посмеялся над моим пылом. Сказал: «Не надо требовать слишком многого от тех, кто гораздо слабее тебя», – и я легко утешился его похвалой. Я, сами видите, был до нелепости пылок и прямодушен; это много хуже, чем просто глуп. С таким складом характера в магии делать нечего. А я долгое время думал – наоборот.