Черноков закурил папиросу и положил горящую спичку в пепельницу. Огонек пополз по дереву спички, а Черноков затянулся и продолжал, выпустив дым:
- Будь спокоен, мы не позволим уйти ни одному человеку. Мы выследим всех. Мы ничем не потревожим их до поры до времени и пойдем за теми, кого мы знаем. Они сами нас приведут. Куда? Может быть, на поля, в колхозы, в мастерские ремесленников, на базары, а может быть, кто знает, - в кабинеты некоторых крупных работников.
Огонек спички разгорелся. Он охватил окурок и клочки бумаги, лежавшие в пепельнице. Продолжая говорить, Черноков взял в руку графин с водой.
- Так или иначе, - сказал он, - мы ликвидируем их сразу - всех до одного.
Он плеснул водой на пепельницу, и огонь погас. Теперь в пепельнице лежали обгоревшие спички и пепел. Черноков откинулся на спинку кресла.
- Итак, - сказал он,- ты напрасно заподозрил командира Оруджа, своего дядю, а я,-он посмотрел на часы, - потерял с вами уже двадцать минут.
В это время на столе зазвонил телефон?. Черноков снял трубку, и я встал, чтобы уйти й не отнимать у него больше времени,
- Да, - говорил Черноков, - да, хорошо. Пропустите.
Повесив трубку, он велел мне сесть и сказал дяде Оруджу:
- Сейчас увидишь еще одного знакомого.
Я понял, что ему звонили из комендатуры. Мы молча сидели и ждали, пока снова не раздался стук в дверь.
- Войдите, - сказал Черноков.
Дверь отворилась, и вошел Бостан. До сих пор, когда мы вспоминаем с ним то время и наши совместные похождения, Бостан утверждает, что он ничуть не смутился, застав «ас с Оруджем. Я не спорю с ним, хотя точно помню выражение полной растерянности, появившееся у него на лице. Он молчал, наверное, минуту, потом с шумом выдохнул воздух и молчал еще полминуты.
- Ну, что же ты? - спросил наконец Черноков. - Садись, рассказывай, зачем пришел.
Нам всем троим очень хотелось смеяться, но мы сидели серьезные, и никто даже не улыбнулся. Постепенно Бостан снова обрел свою обычную самоуверенность. Он сел и даже закинул ногу на ногу.
- Проходил мимо,-сказал он и взял папиросу из коробки, лежавшей на столе, - дай, думаю, зайду к товарищу Чернокову, разузнаю, что и как…
Тут мы не выдержали и загрохотали все трое. Дядя Орудж смеялся, широко открыв рот и сотрясаясь всем телом. У Чернокова только плечи дрожали, а я даже взвизгивал от удовольствия. Бостан сначала смотрел на нас с удивлением, а после стал тоже смеяться, но неуверенно, видимо, опасаясь подвоха.
- Хочешь, я тебе скажу, зачем ты пришел? - спросил Черноков, когда мы немного успокоились. - Ты пришел сообщить мне о странном поведении командира Оруджа, о том, что он не задержал прохожего, напавшего на старика Джабара. Правда ведь?