И хиппаны услышали. Длинный хиппан поднялся со своего паршивого места, засунул руки в карманы и, подметая клешами замусоренный пол вагона, вразвалочку двинулся к нашим друзьям. Он подошел, сплюнул через выбитый зуб на пол и гнусаво спросил:
— Че, бля, сявки, отдыхаем? А по хо не хо-хо?
— Чего? — спросил удивленный Стива.
— Слышь, бля, Гарри, сявка вякнула! — обратился Гарри к своему дружку.
— Позаботься о нем, Джонни, нах!
— Будь спок, Гарри, ща, бля, я об нем позабочусь!
Джонни подошел к товарищам, рыгнул и, обдав их густым бормотушно-одеколонным перегаром, спросил:
— Ты че, бля, сявка, захотел фейсом по тейблу?
Друзья изумленно переглянулись.
Кирюша сказал:
— Вы бы, любезнейший, лучше не дерзили моему другу, а сели на свое место.
— Около параши, — уточнил Олег.
— Под сиденьем, — уточнил Стива.
Бабусечка при этих словах побледнела и всплеснула руками.
Джонни, оскалив черные гнилые зубы, загнусавил:
— Вы че, в натуре, сявки, вякнули, что ли?! Да я вас, бля, фейсом по тэйблу щас размажу и из окна нах выкину!
— Смотри-ка, — удивился Олег, — Они тут все одно и то же говорят.
— Да они тут все хиппаны, — махнул рукой Кирилл.
Стива же ничего не сказал, а хлопнул Джонни обеими руками по ушам и сразу пнул между ног. Джонни задохнулся, упал на пол и стал по нему кататься, поджав ноги к животу и часто дыша широко открытым ртом.
Гарри вскочил с места и стал шарить по карманам. Нашарив наконец перочинный нож, он с трудом, обламывая грязные ногти, вытащил куцапыми пальцами ржавое лезвие и, покачиваясь, двинулся на помощь своему бойфренду (а может, и не бойфренду, а так, корешу). Он шел и истошно рычал:
— Ну, бля, все, сявки, вы трупы! Ща я вас буду, в натуре, стругать ломтями, нах! Все фейсы сворочу, бля, и тэйблом у...букну!
Стива поднялся и сделал шаг назад.
Гарри взревел:
— Ага, сучара, зассал?! Ну я, бля, ща решу, кого сначала стругать, а кого потом, нах!
И стал смотреть то на Олега с Кирей, то на Стиву, очевидно, выбирая, с кого начать свою кровавую жатву. Лишь он перевел взгляд на сидящих, Стива шагнул вперед и врезал ему по уху. Гарри немедленно кувыркнулся на пол и расквасил весь фейс. Нож отлетел в конец вагона.
Джонни тем временем понемногу оклематизировался. Сев на пол и держась за уши, он тихо страдальчески простонал:
— Злыдни! Крыла обломали...
Стива перевел взгляд на Гарри. Тот лежал и не шевелился. Стива, легонько пнув его по морде, с некоторым беспокойством спросил:
— Э! Ты че, сдох?
Ну совсем легонько врезал ведь! Ну что за беда?! Гарри, к счастью, был жив, потому что от пинка он дернулся, и застонал, и схватился за нос. Но, к сожалению, из последнего хлынула кровь, и несколько алых капель попало прямо на Стивины кроссовки.