Я недолго думая схватил протянутое мне и, привстав в седле, швырнул подобно гранате в самую гущу ломящихся сквозь барьер тварей. Вспыхнула двухметровая белая сфера, бросая резкие тени на песок и камни, которыми была заполнена пустошь. Из сферы в разные стороны по чудовищам ударили фиолетовые молнии. Те, кого задело, безвольными тушами падали на грунт. Они еще некоторое время по инерции кувыркались, теряя на камнях куски, но потом замирали, как размазанные ботинком слизняки.
Отряд преследователей поредел наполовину. Уцелевшие, сбавив ход, двумя ручьями обошли быстро угасающую сферу и вновь ринулись в погоню.
Все это время мы продолжали стрелять. Синие чудесные патроны закончились, и пришлось заряжать теми, какие попадались под руку. Красные сигнальными ракетами застревали в желатиновых телах и рубиновыми огнями горели у них внутри, не причиняя существенного вреда. Желтые просто проходили насквозь, словно духов не было. Хлыст по-прежнему бил по нападающим, но те словно взбесились и даже изувеченные продолжали погоню.
Около меня с громким свистом пронесся яркий зеленый росчерк. Попав в чудовище, он разорвал тушу надвое, откинув одну из половин далеко назад. Потом сверкнуло зеленым еще. И снова. На скорости я краем глаза успел заметить промелькнувшие рядом с нами силуэты. Не они летели навстречу, это мы так быстро пронеслись мимо них. Верховой дух резко затормозил, мне стоило больших усилий не вылететь из седла. Раздался пронзительный металлический визг десятков раздосадованных тварей. И громкий радостный крик призрачной красавицы: «Все! Успели!» Бой очень резко завершился. Я еще раз посмотрел в сторону преследователей. Они отступали, уходя в пустошь. Напоследок кто-то ударил по ним огненным шнуром, подобным тому, которым пользовалась Уаа, только шнур был ярко-желтым и куда длиннее. Сразу пять «кальмаров», попавших под этот удар, были разрезаны на части и остались лежать подрагивающими желейными комьями.
Было темно, и я не разглядел наших спасителей. Когда мы встретили песчаных сборщиков, был уже закат. За время боя оба светила сели за горизонт. Сутки здесь намного короче земных.
Усталые верховики шумно дышали, вцепившись всеми лапами в землю. Их свечение потихоньку гасло.
Уур-Чоомак закрыл глаза и откинулся в седле, как в кресле. Его лапки устало упали на спину его верховика. Лена скопировала его позу. Только ее глаза были открыты и, медленно моргая, смотрели вверх. Слава с силой растирал ладонями лицо и бормотал ругательства.
Я его понимаю. Не каждый день попадаешь в такую передрягу. Я положил оружие в седельную сумку и соскочил с духа. Здесь росла короткая, жесткая, но в то же время густая трава. Мы были на краю леса, но не того тропического, каким был священный сад, а нормальный лес из похожих на осины деревьев, перемежавшихся невысоким кустарником. Неуверенно ступая на ставших будто ватными ногах, я подошел к верховику Светы. Антр стиснул пальцами одной руки край седла, вторая рука, свисавшая безвольной плетью, тем не менее сжимала мертвой хваткой обрез. Неподвижные голубые глаза смотрели в пустоту. Индикаторы на ключице не горели. Я прикоснулся пальцами к рации.