Шиада запахнулась в простыню плотнее: в комнате не было холодно, в стенах отсутствовали щели, через которые сильно сквозило бы, но озноб, как утренний туман на Бирюзовом озере, неминуемо полз по ногам и спине.
– Через день после этого Ладомары уехали обратно на свои скалы. В течение следующих пятнадцати лет они не появлялись на турнирных аренах и при любом посещении столицы старались избегать семьи Лигар. Только много позже я узнал, что Ларен с детства был влюблен в Олли – они росли вместе в замке Гриада. Гриад, может, и пообещал бы ему ее руку, если бы Ларен значился наследником герцогской короны или хотя бы выиграл турнир. Но он тогда еще не был старшим сыном и турнир проиграл. А ничто не меняет героя так, как неудача. Рыцарь может пережить разочарование, боль, поражение, но герой – никогда. Ларен Ладомар всегда был героем… – Берад надолго приложился к бокалу.
– Тогда почему Нирох предложил тебе Ло́ре Ладомар? Он же наверняка знает о вашей вражде?
– Конечно. – И замолчал.
Наутро, за субботним завтраком в компании семьи, Ганселера и священника-христианина, вопрос о женитьбе Кэя прозвучал опять. В конце концов, единственному сыну герцога Бирюзового озера тоже нужен наследник.
– А Ладомар в курсе? – Кэй вытаращил глаза, услышав новость впервые.
– Нирох пишет, что сообщил ему, – отозвался Берад.
Епископ Ваул оторвался от свежей пшеничной лепешки и демонстративно скромно заметил:
– Пожалуй, это будет мудро, господин.
– Это будет невыносимо! – гаркнул герцог. – Одна мысль о родстве с этим трусом невыносима!
– Но допустив такой союз, вы…
– Могли бы иметь ценную заложницу из Ладомаров на случай вторжения, – деловито проговорил Ганселер. Епископ демонстративно кашлянул.
– Допустив такой союз, – Ваул повысил голос и посмотрел на Берада, – вы, милорд, могли бы положить конец бессмысленной вражде. Прощение – орудие Бога.
Теперь шумно и демонстративно выдохнула Шиада, добавив себе под нос:
– Благие христиане, помешанные на всепрощении.
Священник нахмурился:
– Вашей светлости следует проявлять больше почтения. Я всегда это говорил.
– Ты постоянно что-то бурчишь, и все не по делу, – громче отозвалась Шиада. – Даже если он женится на этой Лоре, это не дает никаких гарантий мира. Нормы вашей всеблагой морали зачастую пустые слова для тех, у кого за поясом меч. А леди Лоре может снабжать отца нужными для вторжения сведениями.
– Лорд Ладомар ни разу не проявил интереса к землям его светлости, – возразил священник.
– Потому что никто не напоминал ему о былых обидах. Глубокие раны молчат только до тех пор, пока не тревожат их. А его светлость, как я понимаю, глубоко ранил ладомарское самолюбие.