Тамина раскрыла рот от удивления и негодования: он мало того что подливает масла в огонь, так еще и сквернословит! Отец никогда не допускал подобного в присутствии женщин. Разнуздался, значит.
– Ну, знаешь, братец, это тебе не мужицкая пьянка, – завелась Тамина, – где ты можешь…
– Замолчите! – звонко прокричала Танира, по-детски кулачками размазывая по лицу вновь брызнувшие слезы. – Замолчите вы оба! Тамина, уйди из спальни! Сейчас же!
– Что? – опешила та. – Но ведь я… но ведь это он первый начал!..
– Выйди! – пронзительно завыла девочка.
Когда Тамина громыхнула дверью на весь этаж, Таммуз, пятнадцатилетний, среднерослый, сероглазый, подошел к сестричке, взял ее лицо в ладони, поцеловал в лоб и крепко-крепко обнял:
– Я сегодня же напишу отцу. Прямо сейчас! – Ухватив девочку за предплечья, Таммуз чуть отстранился и уставился на сестру круглыми от решимости глазищами. – Да, еще до твоего обеда! Я все успею, все сделаю! Вот увидишь, отец вступится за тебя! Он снова начнет войну с Адани, если понадобится, но спасет тебя! Вытащит нас всех! – Он еще раз коротко поцеловал сестру и выбежал из комнаты так, будто поймал вожжу под хвост.
Ну, вот все и вышли, подумала девочка и вновь села на кровать, утирая капли с лица. Сердечко в груди колотилось, как бешеное. Как в детстве, когда они с Таммузом играли всюду, тайком от матери убегали в сад, к пруду, прятались за стенами Библиотеки, носились, как сумасшедшие, пока стражники не поймают и не отволокут на выговор царице-матери, которая только для виду хмурила аккуратные рыжие брови. А потом на ее месте возникла и Джайя, и ее черные брови, немножко тоньше, чем у Джаннийи, тоже хмурились напускно.
Танира всхлипнула горько: она любила игры с братом и сестрой-близняшкой. Таммуз, правда, иногда заносился, выигрывая в пятнашки или салки, выигрывая наперегонки или просто хвастаясь, что он старше, сильнее, быстрее. Иногда – дразнил и задирал Тамину, но все равно всегда непременно находил время на сестер, веселился с ними от души и хохотал заразительно.
До оплеухи кого-то из отцовских начальников над порядком.
Танира скукожилась и заскулила совсем уж жалобно: вот и сейчас Таммуз нашел время, взялся помогать, как всегда. Только происходящее почему-то совсем не похоже на детскую игру.
«Или это что же? У взрослых такие игры?» – горестно подумала девочка.
Когда обед, смазанный в памяти Таниры и Таммуза как чернильное пятно во весь рост, закончился, невесте дали время проститься с родными. Обнимая брата, девочка шепотом спросила, написал ли он письмо. Таммуз ответил, что сообщение уже движется в Аттар.