Гвен решительно зашла в покой и плотно затворила дверь. Изотта уже ждала.
– Ты сообщила Ликандру? – спросила королева.
– Да, ваше величество. Архиепископ уже в пути.
– Прекрасно.
Гвен глубоко вздохнула, размяла руки, собралась с силами и отправилась проведать внуков. Хорошо, детская на ее этаже донжона – хоть какая-то отрада в этом затворничестве.
Всякий раз, когда муж был в отлучке, принцесса спала в детской вместе с детьми и Линеттой, избегая собственной огромной кровати, где без Тройда было пусто и холодно. Сейчас вместо жрицы здесь спала кормилица новорожденной. Было за полночь.
Королева шла осторожно, чтобы не потревожить детского сна. Приблизилась к Виллине и легонько потрепала по плечу. Принцесса разлепила глаза, но не сразу сообразила, кто перед ней. Узнав свекровь, поспешно и неуклюже поднялась.
– Ваше величество, – поклонилась молодая женщина.
Гвен улыбнулась:
– Не тревожься, дитя, все хорошо. Мне просто нужно поговорить с тобой.
– Мм, – Виллина поднялась, быстро огляделась, надела халат и предложила: – Возможно, нам лучше выйти из комнаты – дети спят…
– Да, конечно, но давай постоим немного здесь – они спят так сладко.
Королева подошла к колыбели Норана и легонько покачала. Виллина невольно улыбалась: кажется, впервые свекровь выказывала такое радушие.
– Они такие славные, – говорила Гвен. – В них нет ничего, кроме чистоты и искренности. Все, что они делают, – делают от чистого сердца, не думая о приличиях, законах, морали… Потому что они сами – маленькая живая мораль, – произнесла королева. – Они прекрасны, Виллина, – посмотрела Гвен на невестку.
– Благодарю, ваше величество.
– Ну, пойдем, наверное, в твою комнату, не стоять же нам с разговорами в коридоре, в самом деле, – отстраняясь, пригласила Гвен.
Виллина заставила себя проявить терпение, следуя за королевой, но едва оказалась в спальне, принялась расспрашивать.
– Госпожа, что-то с Тройдом?
– Нет, насколько мне известно, мой сын жив и пребывает в добром здравии. Я позвала тебя за другим. – Королева заперла дверь и прошла внутрь комнаты. Расположилась, сев на кровати, и пригласила невестку сесть рядом. – Виллина, ты прекрасно знаешь, что у нас были разногласия в вопросах веры.
Как же не знать.
– Но я примирилась, что мне не удастся обернуть тебя лицом к Богу. Нет-нет, не перебивай, я знаю, что для вас, староверов, Он никакой не Бог.
«Ничего ты не знаешь, глупая старуха, – устало подумала Виллина, – если думаешь, что у нас нет Бога Единого. Это вы поставили свой скудоумный выбор – Богиня или Бог, – а у нас все знают, что Бог – сын Богини, и нет никакого выбора».