В звуке рожка было что-то щемяще-обидное. Если бы компания каких-нибудь злых психологов и гипнотизеров попыталась специально синтезировать звук, способный напомнить Кеше, что юность, беспечность и красота — это уже не он, получилось бы, наверное, похоже. Хотя, с другой стороны, было непонятно, чья же это тогда юность и красота, если сестричка целиком сделана из его мыслей, и никакой другой материальности у нее вообще нет… Ксю Баба могла бы, наверно, это объяснить. Только не факт, что он понял бы.
Сестричка опустила рожок и, выждав, когда все стоящие на площади приложения повернутся к ней, сказала:
— Чрезвычайное сообщение! Комиссия по общественной безопасности информирует граждан, что вероятность нового теракта Бату Караева в ближайшие пять суток возросла до двадцати пяти процентов! Фактор угрозы поднят с желтого до оранжевого! Если вы хотите что-то спросить о террористе Бату Караеве и опасности, которую он представляет для общества, я здесь, чтобы вам помочь…
Делая объявление, сестричка не смотрела на Кешу, а как бы говорила с приложениями, внимательно и тревожно оглядывая их лица — отчего Кеша на несколько секунд почувствовал себя одним из стоящих на площади. Это было страшновато, потому что сильно понижало личный статус. Но страх тут же прошел. Кеша подумал, что вполне можно будет уединиться с сестричкой в каком-нибудь тенистом прохладном месте и послушать про Караева. Хотя рассказ, конечно, будет скучным. Все эти цукербрин-сообщения — обычная пропаганда и промывание мозгов.
Он махнул сестричке рукой.
— Я хочу спросить, — сказал он. — Только не здесь. Пойдем в кинозал, детка. Там и расскажешь.
Площадь разорвало на цветные зигзаги, и Кеша с сестричкой оказались в личном Кешином кинозале — куда он приходил смотреть старые двумерные фильмы. Это была большая комната с мягкими кожаными диванами и креслами, скопированная с кинозала на яхте какого-то русского олигарха древности. Кресел было много, на тот случай, если Кеша захочет посмотреть кино вместе с друзьями, но Кеша за все время только пару раз вытаскивал сюда Мэрилин — по прямому линку из семейной спальни. И оба раза та уснула в середине фильма.
Сегодня сестричка казалась Кеше особенно милой. Она, несомненно, все чувствовала (конечно, на самом деле это он сам… и т. д., и т. п., но ведь позволительно про это ненадолго забыть?) и кокетничала: вела себя так, словно ее единственная задача — донести до клиента требуемую информацию.
Дело, разумеется, обстояло именно так. Кокетством было показывать это с такой настойчивостью.