Недалеко от входа на бульвар со стороны правления колхоза располагался мой отец. Ежегодно, по решению правления колхоза, на майские праздники он готовил несколько молочных фляг сливочного мороженного для бесплатного угощения детворы. Фляги привозили в кадушках, доверху заполненных мелко наколотым льдом. Сверху лед обильно посыпали солью. Растворяясь, соль охлаждала массу льда. Когда музыка стихала, из кадушек слышалось разнокалиберное потрескивание охлаждаюшегося под солью льда.
Вооружившись круглой ложкой, отец стоял у открытой фляги. Рядом стоял бессменный председатель ревизионной комиссии колхоза Брузницкий Олесько. В руках он держал химический карандаш и тонкую ученическую тетрадь.
А со стороны клуба уже выстраивалась длинная вереница детей. Рядом с малышами, медленно переступая, к заветным флягам продвигались и их мамы. По ходу очереди каждая из них несколько раз успевала инструктировать свое чадо:
— Мороженное не кусать и не жевать. Только потихоньку слизывать языком…
Ловко выкручивая ложку, отец вынимал из фляги круглые шарики мороженного. В хрустящий, как мы называли, хлебный стаканчик умещалось три шарика. Наполнив стаканчик, отец вручал его очередному страждущему. Дядя Олесько тщательно записывал фамилию и имя, за которыми часто следовала и кличка кого-либо из родителей. Так было верней.
Получали свои заветные три шарика холодного сладкого лакомства, пахнущего свежими сливками и ванилью, и мы с Валиком, сыном Олексы. Отдавливая губами мороженное, мы откусывали кусочек хрустящего на зубах вафельного стаканчика. Признаюсь, такого вкусного мороженного, какое готовил мой отец, я больше никогда и нигде не пробовал.
После бесплатной раздачи мороженного ребятне, начиналась продажа. Взрослые подходили споро, заказывали сразу несколько порций. По одной для себя, остальное — не насытившимся своим чадам. Олесько все также подробно записывал: фамилию, имя, отчество, при необходимости и кличку покупающего, а напротив, отдельным столбиком количество рублей, предназначенных для пополнения колхозной кассы.
После мороженного, получив от отца один рубль, я бежал к нижней калитке бульвара, возле которой стояла кадушка с желтыми мочёными яблоками. Рядом в кадушкой стояла Манька Ангельчук, дочь нашего соседа Назара Натальского. Получив за рубль мочёную антоновку, я экономно откусывал ароматные газированные, приятно поскрипывающие на зубах, кусочки.
Затем следовало 5 мая — День печати, 7 мая — День радио, 9 мая — День Победы, 19 мая — День пионерии. Наконец, 23 числа был наш самый большой и долгожданный праздник мая — последний звонок!