Кинга читала на ее лице все эмоции, словно в открытой книге. Все, абсолютно все именно так реагировали на слова о маниакально-депрессивном психозе: страхом, страхом, страхом.
Чтобы пациентов с таким диагнозом не отвергали с порога потенциальные работодатели, врачи придумали другое название: биполярное расстройство (звучит получше, не так ли?), – но Кинга не щадила ни своих собеседников, ни себя самое и говорила в лоб: «Я опасная сумасшедшая, у меня маниакально-депрессивный психоз, неизвестно, когда болезнь вернется, не знаю, когда я начну нападать на людей». Это был ее крест, который придется нести до самой смерти. Ее искупление. Суд признал ее невиновной – человеческий суд, – но ее собственная совесть была к ней менее милостива.
– Ты бы взяла на работу психопатку? Сдала бы психопатке квартиру? – мягко спросила Кинга, глядя в потемневшие от ужаса глаза журналистки.
Шок понемногу спадал. Ася приходила в себя. Ее побледневшие щеки снова заливались румянцем.
– Тебе ведь не обязательно об этом упоминать, – неуверенно произнесла она. – У тебя же на лбу не написано, что ты лечилась в психушке. А раз тебя из нее выписали, значит, ты выздоровела и больше не представляешь опасности для окружающих, не правда ли? Ты ведь не бегаешь ночью по улицам с ножом и не устраиваешь резню неверных мужей?
– Да нет.
– Значит, все в порядке. – Ася испустила театральный вздох облегчения, но взгляд ее оставался настороженным.
– Хотелось бы мне так сказать… Потереть руки и небрежно бросить: «значит, все в порядке»… – В глазах гостьи заблестели слезы.
– Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь, что ты чувствовала тогда, когда Кролик заявил, что ты дерьмо и что он нашел другую, а в придачу вышвырнул тебя из дому. Я и сама из-за него едва с ума не сошла. У тебя, должно быть, психика более тонкая, ты не видела таких кошмаров в семьях, на которые насмотрелась я, так что я тебя понимаю. Конечно, ты могла сломаться, и… мне ужасно жаль, что я приложила к этому руку. Честное слово, если бы можно было вернуть время назад, то я не раздвигала бы ног в лифте перед этим мерзавцем, а вместо этого врезала бы ему по яйцам и вызвала охрану, а может, и обвинила бы негодяя в сексуальном домогательстве. Так что прости меня, Кинга, и… останься здесь со мной еще на несколько дней. Несмотря на этот твой психоз, – это прозвучало искренне, хоть произнесено было не без усилий.
Кинга смотрела на ее круглое лицо, глядела в ее обеспокоенные глаза, подмечала дрожащую руку, которой та отбросила со лба прядь засаленных волос. «Думаешь, в психушку я попала из-за того, что Круль меня бросил? Отлично, так и думай. Думай так до тех пор, пока я не наберусь храбрости и не расскажу тебе, из-за чего на самом деле меня закрыли в отделении неотступного наблюдения и держали там полгода».