Алиса деловито поздравила отца, снисходительно добавив, что еще помнит его молодым. "Нахалка", - засмеялась Машка. Она сидела, завернувшись в плед, как большая кошка, которой никуда уже не нужно гулять самой по себе. За время их разрыва Мария сходила замуж, чуть располнела, убрала постоянное напряжение из речи и резкость из движений, вместе с этим ушло то безумие, которое возникало между ней и Филом в короткие деловые, невыносимые для обоих встречи. Антигенерация. Аннигиляция. Взаимная кома. Колючий снег и ледяной ветер в лицо друг другу. Страшно вспомнить. И все же как легко смотреть картинки прошлого, когда они стали картинками.
- А это эскиз моей предвыборной программы, - непринужденно сообщала родителям компьютерная Алиса. - Вам будет интересно. - Далее шел ее монолог, а следом диалог на школьном сборище или карнавале. Сразу ничего нельзя было понять. Определенным являлось только то, что Алиса и этот очкарик справа от нее здесь правили бал. И баллы зашкаливали.
- Легко видеть и нетрудно показать, - с улыбкой вещала девочка, - как говорил мой немного консервативный отец, что игра закончена. Все поставили свои точки, а я претендую на право поставить жирную, общую, итоговую, по праву победителя.
Алиса сделала паузу, чуть присевши в сомнительном реверансе, который, скорее, подходил к костюму, чем к задиристому тону речи. В костюмах были все. Причудливые сочетания выдуманных регалий начала второго тысячелетия с современными тканями напоминали исторический фильм конца двадцатого века, когда статистов рядили в одежи и гоняли по полям, вместо того чтобы цивилизованно отцифровать прошлое на компьютере. Так, очки у парня имели столь невероятную конструкцию, что сами по себе могли стать образцом движения инженерной мысли от будущего к прошлому. Реконструкция, так сказать, технологии была налицо и на лице.
- Дали б мне такую школу, я бы выиграл войну, - заявил Фил.
- Ты ее и выиграл, - спокойно выговорила Маша и потянулась под пледом. - Миха обиделся, он хотел остаться у нас, до Пизы прилично ехать, по мокрой дороге, в тоскливом ноябре. Почему ты его не пригласил? Не по-русски как-то.
- Он итальянец, уже двадцать лет как, отстань с приличиями, а? сказал Фил, сел с ней рядом и закрыл обиженно мигнувший лаптоп, - девочка выросла, а тебе пора спать, молоко с медом, и в кровать, ясно, - заявил он ласково и понес ее в спальню прямо в пледе.
Машка, уже упакованная во что-то шелковое, смахивающее на кимоно, лежа в постели, все-таки пожелала досмотреть послание дочери. Фил обнимал ее и таращился в экран, где отпрыск рода Бельских-Кириченко вовсю изгилялся над историческими парадигмами.