- Повел бы машину, что ли, - над ним навис Петенька.
- Ага, - ответил Фил. Петенька был улыбчив и участлив - хотелось по-дружески дать ему в рожу.
- Не приставай к нему, я поведу, - заявила Дашка.
Фил чмокнул ее в щечку и полез за руль.
5
Мельников отдыхал на туретчине, потому что всегда на ней отдыхал: он ездил сюда два раза в год, как к себе в деревню. Его не обманул ни один турок-торговец, не тронуло второе уже подряд "курортное" землетрясение, не сгубил дурацкий восточный автопрокатный сервис. Мельников всю жизнь делал двигатели; ему пришлось притвориться менеджером, бритым коммерсантом и даже рачительным капиталистом в те пять лет, когда с двигателями в стране стало плохо, а с родным Приморском случился полный застой. Он пережил этот дурацкий театр, заработал на "абонемент" в Турцию и снова начал делать двигатели - те же и другие. Он любил молодых, благоволил к ОДИ, смастрячил нечто подобное в своей структуре, в политику не лез, но был везде приглашен эдаким свадебным генералом от Космоса. Когда накалялись страсти по деньгам, он молчал и, казалось, насвистывал про себя марш Мендельсона.
Он приехал на одну-единственную Игру. Не пил на ней, вопреки традициям, спал по шесть часов вместо вмененных руководителям двух, склеил невероятной красоты проект и выиграл у группы Фила космическую программу. Особых Зубров на этой ОДИ никто не ждал. Они приехали все и безжалостно съели молодежь - не перепили, но переиграли. Машка была от них без ума. Петенька впервые встретил авторитет, типа ИДЕАЛ, и надолго запал. Можно было прибиться к монстрам, вместо того чтобы изучать шлюзы. Асселкин оказался большим другом Мельникова, и Зубры вдвоем благословили группу Фила на строительство Пути в Индийский океан. У обоих Зубров были шунтированные сердца, красавицы жены и устойчивое положение в государстве. Правда, само государство пошатывалось, может быть, потому, что боялось положиться на группу Фила. "Не верю я в стойкость юных, не знающих бороды". Об этом думать не хотелось. Впрочем, у Асселкина разница с Мельниковым насчитывала 17 лет. А это означало, что Михаил Евграфович в возрасте ребят был уже совершенно свободен от навязчивого общественного микрокосма и мог запросто дружить с великими комбинаторами двигателей. У Асселкина была давняя кличка Салтыков-Щедрин. Он был нежно-язвителен и поощрял молодежь. Оказавшись вписанным во все мировые семинары и конференции по разнообразным вопросам будущего, он величественно не доезжал до половины из них. Он назывался легендой "Фигаро" и выдергивал себе кадры по случаю из невероятных мест своего пребывания. Петенька сначала хотел устроиться работать на него и "жить безбедно и при деле", что-то помешало, и теперь Фил нет-нет да и ловит на себе укоризненные взгляды генетика.