Чувство вины оказалось непривычно заслуженным. Оно и гнало меня вперед. Надеюсь, он не рискнет раньше, чем я его найду…
— Тонанцин, — напоследок спросил доктор. — А что будет, если ты найдешь этого своего одержимого?
— Да не дай бог! — засмеялся я. — Уверен, что найденное ей не понравится.
Тонанцин, молча слушавшая, на этом месте приподняла маску своего шлема и сердито плюнула за борт. Сегодня на солнце было всего минус шестьдесят, и ее плевок упал в песок ледяным камушком.
Я заткнулся.
Поймав ветер, мы ехали всю ночь и прибыли в Чикомосток следующим утром. «Семь пещер», город из дыр в кольцевых горах Эллады, украшенный моими наскальными рисунками из вымышленной эпохи еще живого зеленого Марса. Прибыли мы прямо на фестиваль пограничных состояний, основанный некогда тоже мной, — «Сенцон Тотчтин», или «Четыреста пьяных кроликов». Праздник богов пива, собиравший Сирот со всего полушария.
Раньше здесь встречались потерянные люди всех рас и родов, смешивая чувства и смешивая мысли, познавая собственные границы, осознавая, что не одиноки. Теперь его захватили табуларассеры, вытеснив или обратив несогласных, и теперь здесь остались только те, что были связаны только одной страстью — к Чистому Началу, одной привязью — исступленной надеждой на невероятное.
Нас никто не встречал. Нас вообще никто не заметил.
Мой брат Лютер стоял на высокой скале и говорил с народом. Мы подошли и стали слушать.
— Я обещаю вам, — говорил нам Лютер, стоязыкий проповедник, вершитель судеб, глас свыше, свет в ночи, ярый зверь. — Я обещаю вам небо. Открытое небо. Я обещаю вам воздух и глубокий сладкий вдох.
Он знал, как готовить этих мальчиков и девочек, он их любил, он ел их живьем. Он был именно таким, каким я себе придумал ночами на этом пути образ пророка табуларассеров, которого никогда не встречал, — с лицом древнего бога, с глазами дикой кошки. И вот теперь я видел его при свете дня.
— Вы будете дышать полной грудью. Я дам вам свободу. Идемте! Нас ждет испытание, которое нам следует пройти.
Он был в шлеме, маска его изображала терракотового человека с чертами хищной кошки в виноградном венке. Вид его вызывал оторопь и ужас.
— Мой брат умер в этой пустыне и вернулся! Он смог, и вы сможете! Я говорю вам!
Он говорил. А у меня не было слов. Только паника. О ком он говорил? Не обо мне же?
Потом он сошел с камня и спустился к нам, подобно острому ножу рассекая ткань толпы. Приблизился к нам вплотную.
— Я не видел вас раньше, — сказал он нам. — Кто вы?
— Меня зовут Ликург. Я жажду стать марсианином, — ответил ему доктор. — Расскажи мне как, если знаешь.