Поднял базы разговорной речи. Подключил голос Ксении, откалибровал на коллегах скорость речи — смекнул, что с женщиной девочка будет разговаривать спокойнее. Немного волнуясь, вылетел обратно к валунам. Включил фонарик.
— Привет! Ты кто? Откуда здесь?
Существо прижалось к валуну, щурясь от света, и испуганно моргало глазками.
— Кыш! Кышство сплошное!
— Не бойся меня. Я не причиню вреда.
Голос сделал подобрее, но прозвучало малоубедительно.
— Я Астра.
— А меня зовут Ксения. Как ты тут оказалась? Здесь вокруг ни души!
— Я побежала за кенгуру и он… а потом гляжу, вокруг никого-никого!
— Ты где живешь?
— В деревне.
Деревня. Фермеры, сельское хозяйство. Ближайшая ферма — вдоль Еуропо-Масканского тракта в семистах двадцати километрах севернее. Не сходится.
— Тут нет деревень. Расскажи подробнее, где ты жила?
— Ну… там под землей… бункеры. Выходишь наружу, и там грядки растут, солнышко, светло!
Комбез на ребенке показался очень странным, в базе такой расцветки не отмечалось. Если это вообще был комбез, а не какая-то другая одежда.
Тепловизор засек сильную разницу свечения между телом и конечностями. Температура воздуха — семь градусов. Анализ картинки показал, что у девочки возможно переохлаждение.
Ренат сказал, что знает, каково это — погибать от холода, ему рассказывал кто-то из друзей, работающих на полюсе. Иглесио за пару секунд рассказал длинную историю про двоюродного прадеда, который оказался одним из первых, замерзших на земном Эвересте. Но предположил, что это какая-то подстава, и девочку надо бросить. Толик с ним согласился, но сказал, что надо больше информации и переложить принятие решений на центр.
График волнения в нейросети Ксении непривычно вырос. Так нельзя, надо что-то делать с ребенком, сказала она. Беглый поиск по базе показал инциденты с оставленными в пустошах детьми. Решения принимались разные, но чаще всего рекомендовалось спасать. Что ж, три голоса, включая мой, усредненный, за — придется спасать. Да, конечно, неплохо бы когда-нибудь будет разобраться с людишками, но тут все же ребенок, да и по головке меня за такую халатность не погладят.
По крайней мере, надо привезти к себе в кабину, а дальше ждать инструкций.
— Тебе холодно? Пойдем со мной, у меня есть кабина, там тепло, хорошо.
— Не-а. Мама с папой говорят, что роботы плохие, что вам нельзя верить. Кышство!
Так, что в таких случаях делать? Какие есть советы? Чем привлечь ребенка?
— Нет, я не такой робот. Я добрый. У меня есть мультики. Ты любишь мультики?
Девочка засомневалась, но на ноги все же поднялась.