Не успел он закончить свое повествование, как рядом открылась дверь, и к нам вошел очень импозантный мужчина. Видно, что в возрасте, но по-своему еще крепкий орешек. Одетый в рубашку с жилеткой, из кармашка которой торчала золотая цепочка, идущая видимо к часам. В зауженные брюки и... домашние мягкие тапочки. Седоватые волосы, зачесанные назад, контрастировали так же с загорелым лицом. На носу - старомодное пенсне, казалось, что мы попали в начало двадцатого века. Увидев нас - он поправил окуляры и шикарным бархатистым басом спросил:
- Абрам, у нас гости?
- Вот это голос, - не удержался я. - Вам бы с Шаляпиным петь!
- О! Как приятно, - заулыбался он. Молодой человек таки знает самого Шаляпина! Вы это на полном серьезе? Ничем не рискуя? - Нет, Вы мне просто начинаете нравиться! Разрешите представиться - Давид Иосифович Каганович - отец этого оболдуя!
Тут уже все мы заулыбались! И пожимая ему руку - стали представляться по именам.
- Абрамчик, - вдруг повернулся к сыну Давид Иосифович. - Сделай гостям праздник - угости их чаем!
Сын, кивнул отцу и предложил нам подняться на второй этаж, в гостиную.
Комната на втором этаже напоминала уютный музей. Деревянная мебель в старинном классическом стиле, шкафы со стеклянными дверцами, диваны и кресла с высокой кожаной спинкой, сиденья которых , как и спинки были декорированы рельефной "каретной стяжкой".
Посередине комнаты стоял большой круглый стол, на резных изогнутых ножках, который окружали под стать ему старинные стулья. Только цвет дерева выдавал в нем местный кедр, но от этого она только выигрывала. Все смотрелось солидно, дорого и богато. Жестом, показав нам присаживаться на стулья, Абрам достал из шкафа красивый фарфоровый сервиз, явно антикварный и стал расставлять его по столу.
- Откуда такая роскошь? - Вдруг спросил Володька. Это же уникальная посуда.
Давид Иосифович мило улыбнулся:
- С Земли-с. Видите ли, молодой человек, когда мы бежали от большевиков, каждый вез то, что успел прихватить. У меня были камушки, у кого-то посуда. Попав в новый мир, нужно было как-то устраиваться. Мне повезло, что бриллианты ценятся везде, и я очень быстро сумел приспособиться к новой реальности. А ностальгируя по России, я стал чуть позже скупать у своих, так сказать "соплеменников" - все, что связывало меня с родиной.
- Так сколько же вам лет? - удивился Сергей.
- Много, очень много, - он снял свое пенсне и принялся протирать его платочком.
- Кстати, у меня даже есть раритет - патефон и правда только одна пластинка с несколькими песнями Федора Ивановича Шаляпина. Жаль, что больше ничего достать не удалось, мне очень нравится его исполнение, я предлагал любые деньги, но мои поиски не увенчались успехом.