Мы пересекли ручей, что журчал недалеко от входа во дворец, и ступили через вишневую рощу в пещеру в дальнем конце. Люди, оказавшись здесь, видели только небольшую пещерку. Но мы прошли сквозь холодный камень, от этого покалывало кожу, словно я шла под водопадом. Мы появились в главном зале большого дворца, в котором жили почти все ками горы Фудзи.
Внутри я отпустила энергию, что делала меня невидимой, и вернула себе удобный материальный блик. Тут же все вокруг тоже стало тверже: деревянный пол был гладким под ногами, приглушенный солнечный свет, падающий из длинных окон в потолке, согревал мои длинные черные волосы. На другой стороне раздвижные двери были разрисованы цветами и ветвями, заметные на фоне темного дерева стен. Гудение горной ки приветственно пронзило меня.
Дальше в главном зале двое слуг дворца отводили группу гостей к большим приемным. Запах пира заполнял воздух — ками могли брать питание из земли, когда было нужно, но это не мешало нам наслаждаться хорошей едой. Приятная музыка проникала сквозь стены. Я сглотнула, ноги хотели танцевать, но туда полетела Мидори, а я пошла в другую сторону, где были личные комнаты.
Стоило ступить за угол к комнатам родителей, когда высокий гнусавый голос остановил меня.
— Сора! — крикнула Аямэ, двигаясь по коридору, размахивая тонкими руками, волосы развевались вокруг ее хрупкой фигурки. — Посмотри на себя, дитя. Растрепанная, одежда грязная… Фу, я не могу оставить тебя такой в день рождения.
— Мне нужно сначала поговорить с матушкой и отцом, — сказала я, пока она тащила меня к моим комнатам.
— Сможешь, когда будешь готова.
Что ж, может, стоит выглядеть хорошо. Я сдалась.
Когда мы добрались до моих комнат, Такео замер.
— Подождешь? — спросила я. Защита Такео была лишь формальностью в моем возрасте, но я бы увереннее шла к родителям, если бы он ровно шагал рядом со мной.
— Конечно, — сказал он.
Аямэ отодвинула дверь и закрыла за нами. Ее помощники — один в облике человека, как мы с Аямэ, еще три ками — в обликах малиновки, журавля и обезьяны — ждали в купальне. Меня оттерли, ополоснули водой, пахнущей вишневыми лепестками, а потом напудрили, расчесали мне волосы, нанесли на тело лосьон и снова пудру. Потом мне разрешили одеться в шелковое одеяние, что было легче человеческой одежды. На голубой ткани танцевали золотые бабочки.
— Ах! — хлопнула в ладоши Аямэ. — Превосходно.
— Мы закончили? — спросила я, обезьяна завязала пояс на моей талии.
Аямэ фыркнула и разразилась тирадой насчет моих волос. Я с надеждой смотрела на дверь. Если я не отвлеку себя, то взорвусь.