— Хорошо, — сказала я.
— Так идемте, — сказала Чиё, схватив Кейджи за руку. — Вы уже нас замедлили, грязнуля.
Они умчались с порывом ки. Такео протянул руку. Я обхватила его знакомую ладонь, но в голове всплыл вкус персика и нежное давление других губ. Жар покалывал во мне.
Было ли это человеческим: неспособность понять, кому отдано сердце?
Я крепче сжала ладонь Такео.
— Вперед.
* * *
Мы добрались до ручья на дне долины, когда Чиё скривилась и замерла. Я напряглась.
— Ты в порядке? — спросила я.
Она кивнула, напряженно улыбаясь, и коснулась груди.
— Похоже, наш друг Омори решил ударить еще раз. Но я чувствую. Сегодня он не пробьется.
Омори снова ранил матушку или отца. Кровь пела крови, сердце — сердцу, дух — дух, хоть это и причиняло боль. Горло сжалось.
Я думала, что Чиё движется через ручей медленнее обычного, но, когда мы добрались до дома Рин в дереве, я уже не понимала, защищается она или Омори сдался. Ее глаза сияли от предвкушения, она смотрела на большой кипарис.
Такео постучал по коре. Мы ждали минуту, но мудрейшая не появилась. Такео коснулся ствола и стал эфемерным, чтобы скользнуть внутрь. Глаза Кейджи расширились.
— Ты со мной, — сказала Чиё и потянула его за собой сквозь кору. Я огляделась, ощущая в воздухе ту же горечь, что и от отпечатка ноги. Мы с Мидори последовали за ними.
Я резко замерла у стены. Чистую комнату Рин теперь усеивали обрывки бумаги и осколка фарфора. Лавочка в углу лежала на боку. Пятна земли усеивали полированные половицы.
— Мудрейшая? — позвал Такео и взбежал по лестнице. Мы шли за ним по осколкам и мятым травам. Стол, за которым мы с Рин пили чай, был разбит пополам, двери шкафа свисали на петлях.
— Тут была драка, — сказал Такео.
— И если бы Рин победила, — невольно сказала я, — то была бы здесь. Они забрали ее, — мне было не по себе.
— Это тоже сделал Омори? — спросила Чиё.
— Мы видели огров, идущих к горе, — сказала я, глядя на Такео. — Омори мог послать их сюда?
— Мог, — сказал Такео.
Рин не была добра со мной, когда мы встретились, но я бы не желала ей вреда. И нам нужно было, чтобы она передала Чиё мудрость и опыт, чтобы Чиё поняла силы лучше, чем могли объяснить мы с Такео. Что нам делать без нее?
— А была причина нападать на нее? — медленно спросил Кейджи. — Пророчество было тайной? Или она — очевидная цель?
— Он знал, что нужно напасть на меня, — сказала Чиё, стиснув зубы, и я поняла, что она еще отбивается от его магии.
— Да, — сказал Такео, хмурясь, — но мы верили, что он напал, потому что понял, что важный ками сбежал с горы. Только твои родители знали о видении, о связи Рин с ним. Не представляю, при каких обстоятельствах они бы выдали информацию, он не мог их заставить.