– Храбрая ты у меня, – чмокнув Девочку в висок, сказала Любимая. – Против «вора» – с вантузом...
– Да какая там храбрая! – махнула рукой та. – Я тогда со страху столько кирпичей отложила – хватило бы дом построить.
В уютном полумраке, разгоняемом лишь приглушённой тыквенной иллюминацией, раздался стук. Обе – Девочка и Любимая – вздрогнули.
– Ой... Это что там стукнуло? – шёпотом пролепетала Девочка.
– Барабашка, – усмехнулась Любимая.
– Сходи, посмотри... Я боюсь, – пискнула Девочка.
– А если это «что-то» меня сожрёт? – Любимая шутливо приподняла бровь.
– Ой, тогда не ходи... – И Девочка обняла её что было сил.
В итоге они пошли на разведку вместе. Вместо вантуза Девочка на сей раз вооружилась разборной пятикилограммовой гантелью.
– Если это призрак, твой метательный снаряд пройдёт сквозь него, – еле сдерживая смех, заметила Любимая. – Призраку хоть бы хны, а в квартире будут разрушения.
– Не смешно, блин, – сказала Девочка.
Стук издала, как выяснилось, упавшая швабра. Но вот что её заставило упасть? Или, может быть... кто?
– Сила тяжести её заставила, – усмехнулась Любимая. – Всё, хватит на барабашку охотиться. Пошли лучше пирог доедать.
Чашка молока, которую они оставили для домового, опустела, а на блюдце остались только крошки. Горло Девочки издало звук «гол-л-лм».
– Угощайся, дедушка домовой, – пробормотала она. – Приятного аппетита...
Об её ногу потёрся кто-то тёплый и пушистый. Этот кто-то сказал «мурр» и облизнулся.
– Фух, Матрёшка, ну ты и напугала! – с облегчением воскликнула Девочка, присаживаясь на корточки и гладя кошку.
На хитрой мордочке Матрёшки виднелись приставшие к шерсти крошки от печенья.
– Хвостатая сила тяжести, – хмыкнула Любимая.
23. Лучший Новый год
Одна Девочка готовилась к Новому году. Наряженная ёлка мерцала разноцветными огоньками (автор вспомнил, что тоже надо бы включить гирлянду), в духовке источал чарующие ароматы пирог, а из-под ножа вылетали салаты, которые сами укладывались в салатницы красивыми горками.
У Любимой был сегодня короткий рабочий день (она так обещала). Но в четыре часа она позвонила.
– Солнышко, я задержусь на часик. Что-нибудь купить надо? По пути домой могу заскочить в магазин.
Любимая была врачом, а это значило, что клятва Гиппократа не позволяла ей бросить пациента с больным зубом в канун праздника. Тут не только Гиппократ взывал к совести, но и осознание того, что Новый год с зубной болью – высшая несправедливость, а такого нельзя допускать.
Девочка решила, что часик – это простительно, и окинула взглядом праздничные запасы.