— Малыш, закатай мне рукав, а то моя вторая рука занята тобой, — ласково сказал он Максу.
— Да-да, конечно!.. Прости, я увлекся и не подумал… — Андерсон принялся исполнять просьбу, и все время, пока он возился с рукой, державшей драгоценный шприц, из него неслись восторженные возгласы:
— У меня такого никогда не было! Чтобы такое глубокое чувство, такое понимание возникало в самом начале знакомства!.. Знаешь, ты совсем не такой, как на фотографиях, которые ты мне присылал… Красивее, гораздо красивее!.. Такой милый и отзывчивый и одновременно такой решительный! Когда я вижу, как ты играешь желваками, я прихожу в неописуемый восторг!.. А какой взгляд!.. Вот как сейчас… Я просто таю…
Макс закрыл глаза и потянулся губами к лицу Волкова. Волков увернулся и дал ему поцеловать себя в лоб.
— Подожди минутку, милый, — сказал он. — Дай мне воспользоваться вот этим Препаратом в шприце, чтобы мы вместе могли стать свободнее…
С этими словами он вогнал шприц Максу в ногу. Игла легко прошла сквозь ткань брюк, и Андерсон успел лишь тихо ахнуть напоследок.
— Теперь мы оба довольны, пупсик, — сказал Волков по-русски.
Пожалуй, ему не стоило этого говорить. Слова, сказанные, когда разум уже был чист, сильно смазали эффект от восхождения на ступень.
Доктора Макса Андресона он оставил на полу в курительной. У того уже не было пульса.
На столе и в крови у Макса остались явственные следы кокаина, так что смерть любвеобильного хирурга наверняка не вызовет ни у кого чересчур сильных подозрений. Окурки от выкуренных им сигар Волков забрал; пепельницу, которой пользовался, — тоже. Все сложил в небольшой пакетик.
Волков покинул клинику, как и пришел, — совершенно незаметно.
Москва. «Метро Войковская»
>День, улица, фонарь, аптеки — нет…
Выйдя из парадного входа Академии МВД, Галина Николаевна Рогозина решила пройтись до метро пешком.
Ей надо было подумать. Хотя думать не хотелось. Она была уверена, что поступила правильно.
Как минимум легкомысленно взваливать на себя такую ответственность после долгого отрыва от практической деятельности.
Нет, разучиться ездить на велосипеде невозможно. И мастерство не пропьешь. Но неизбежно потребуется время для раскачки. А времени Органист им не оставил. Каждый день, да что там день — каждый час, каждую минуту — город ждал нового кошмара. Город как будто замер в предчувствии беды…
Взгляд Галины Николаевны упал на одиноко играющего на детской площадке мальчика лет десяти. «Ну что за люди? — раздраженно подумала полковник милиции Рогозина Г. Н. — Говорят, пишут, кричат просто и по ящику, и по радио — не отпускайте детей одних. Не только гулять, в школу не отпускайте. Нет, пожалуйста вам, сидит…»