– Как поживаешь? – спросила я его.
– Я все еще жив, но ученые так и не нашли этому объяснения, – сказал он и поднял чашку с кофе.
– Ну, самоирония присутствует, значит, все не так плохо.
– Относительно да, – сказал он и поудобнее сел на кованом стуле.
– Так как ты? – спросила я и положила руку на стол в надежде, что он сверху нее положит свою. Но этого не произошло.
– Выздоравливаю.
– Были сложности? – спросила я.
– Особо нет. Так, по мелочи. А у тебя как? – произнес он, закусив нижнюю губу.
– У меня рутина. Дом, магазин, дом. Без осложнений.
– Ясно.
– Чем занимаешься? – спросила я.
– Существую. По большей части. А так вообще ничем.
– Что сказал врач? Как твоя голова?
– Сказал, чтобы поменьше бил ею лестницу.
– Понятно.
Некоторое время мы сидели в тишине, которую нарушали звук проезжающих машин, разговоры за соседними столиками и шум пара из кофемашины, что было слышно через окно. Но самым громким было наше молчание. Если бы его можно было перевести в настоящие децибелы, то оно могло бы взорвать стекла в окнах кафе или разорвать барабанные перепонки. Ни один из нас не посмел нарушить этот безмолвный диалог. Если бы первая сделала это я, то он бы понял, что я проверяю, сдал ли он меня полиции. Если бы тишину нарушил он, это показало бы его слабость. Но нашу дилемму решил официант, уронивший на землю поднос с чашками. Мы оба вздрогнули и чертыхнулись. За соседним столом произнесли что-то на иностранном языке. Испуганно, но со счастливым лицом. Словно их обрадовало произошедшее. Интересно, откуда они? Хотя какая разница.
– Как Бриджит? – я решила сменить тему разговора.
– Все очень плохо, – сказал он, – ей стало хуже, и теперь она постоянно в клинике. Препараты больше не помогают. Только обезболивающие. И те, скорее всего, скоро откажут. И если ты не против, я бы хотел, чтобы ты ее не навещала. Она спрашивала о тебе, но я сказал ей, что тебе пришлось уехать.
– Конечно, – отозвалась я. – И как она держится?
– В основном она в параллельном мире. Вроде тут, но не понимает, что происходит. Она как призрак. И так похудела, что просвечивается. Но мама собирается через две недели перевезти ее в Швейцарию. Говорит, там вроде есть врач, который хочет попробовать на ней экспериментальную методику. Я этого уже не могу выносить. С ней обращаются как с подопытной крысой.
– Бедняжка, – сказала я. – Но, может, это сработает?
– Без вариантов. Это уже чистое издевательство.
– Понятно. Слушай, насчет той ночи…
– Я не уверен, что хочу это знать.
– Тебе придется.
– Что? – спросил он ухмыльнувшись. – Узнать, что ты не цветочница, но агент чертового ЦРУ? ФБР?