— Мне нужно посмотреть их маршрут на карте, — сказал я.
Уолт кивнул.
— От Занзвилла до Парижа они ехали по второстепенным дорогам, — продолжал он. — Так? В штате Огайо фургон был ограблен, а потом найден в штате Кентукки, что вызвало споры между чиновниками двух штатов.
— Ограблен? Впервые слышу!
— Фургон ограбили по ошибке, приняв за машину с вином, которая ехала за ними милях в двадцати. Оба фургона выглядели одинаково: тот же цвет, размер и никаких заметных опознавательных знаков.
— Как это случилось?
— Утром во вторник водители и конюхи отправились завтракать одновременно, хотя и в разных концах стойки бара. Они оставили лошадей без охраны на пятнадцать минут, и за это время кто-то угнал фургон.
— Разумеется, водители заперли машину и взяли с собой ключи?
— Разумеется. Но работали специалисты: прямой контакт через проволоку от аккумулятора к стартеру.
— И что дальше?
— Обнаружив, что фургон угнали, водители сразу позвонили в полицию. И только в среду утром машину нашли вдали от дороги, среди холмов Кентукки. Но без лошадей. Наклонный трап был спущен, лошади выведены.
— Продуманное ограбление.
— Конечно. Лошади ехали непривязанными. Вся упряжь осталась в фургоне. На скакунах не было ни уздечки, ни повода, чтобы держать, когда выводишь. Ребята из Кентукки считают, что лошадей выпустили, чтобы сбить со следа. Дескать, полицейские кинутся искать жеребцов, а за это время грабители провернут свое дело.
— Диверсия сработала.
— Ага, — мрачно вздохнул Уолт. — Владельцы подняли такую бучу. Там все лошади были очень ценными, не только Крисэйлис. Но только Крисэйлис застрахован в «Жизненной поддержке».
— И всех лошадей нашли?
— Кроме Крисэйлиса. А он будто сквозь землю провалился.
— Откуда вы знаете, что грабители собирались брать машину с вином?
— Единственное, что они оставили в кабине лошадиного фургона, — обрывок бумаги. Записка, где сообщалось время ежедневных рейсов грузовика с вином.
— Отпечатки пальцев?
— Перчатки.
Уолт уже давно допил виски. Я снова наполнил его бокал, хотя сам почти засыпал.
— Что вы думаете об этом? — спросил он.
— На самом деле им нужен был только Крисэйлис, — пожал я плечами. — Записка с расписанием рейсов винного фургона — просто для отвода глаз.
— Но зачем? Как кому-то вообще пришло в голову украсть жеребца? Это ставит нас в тупик. Я не очень разбираюсь в лошадях и никогда не играю на тотализаторе. И всего пару раз занимался делами о подозрительных страховках скакунов. Но даже я знаю: имя этого жеребца приносит племенным заводам хорошие деньги. Допустим, кто-то украл Крисэйлиса. И что он будет делать дальше? Он не может предложить жеребца племзаводам, а следовательно, не получит ни цента. Или, допустим, кто-то такой сноб, что решил иметь Крисэйлиса лично для себя, как люди покупают украденные картины, зная, что никому не смогут их показать. Но картину можно спрятать в сейф, а где спрятать жеребца? Кража этой лошади не имеет смысла.