Вика в первый раз летала первым классом, и ей это очень понравилось. Теперь она узнала, какими милыми могут быть стюардессы.
— Я вот что думаю, — сказала она, намазывая на теплую булочку масло. — Смог бы тот же миллиардер влюбиться в стюардессу, если бы инкогнито летел в экономе? Думаю, что нет!
— Это точно, — охотно подтвердила Дана и блаженно закурила неизменный «Парламент». Она успела выкурить половину сигареты, когда к ней подбежала беспокойная бортпроводница и попросила срочно погасить сигарету.
— Это невозможно! — твердила она. — Курить на борту запрещено.
— А мне, знаете ли, все равно, — медленно протянула Дана. — Я пьяная, и хочу курить. Я вообще всегда хочу курить, когда пьяная.
Она залпом выпила то, что еще оставалось в ее бокале, и посмотрела на женщину своими волшебными синими глазами.
— Это невозможно! — опять повторила та. — Но… если вы и вправду не можете терпеть, пойдемте, я покажу вам одно укромное местечко.
Дана неуверенным шагом отправилась за стюардессой. Они спустились на этаж ниже, и женщина указала Дане на кресло. Минут через тридцать, так и не дождавшись подругу, Вика решила сходить за ней и спасти ее из никотинового плена.
Когда же она спустилась вниз, увидела, что Дана мирно спит. Молоденький бортпроводник тщетно пытался ее разбудить.
«Знали бы они о ее страсти устраивать пожары», — подумала Вика.
Она уговорила паренька-стюарда не будить пьяную подругу и позволить ей здесь выспаться. После чего, предусмотрительно забрав у нее зажигалку, вернулась на свое место.
В остальном, если не считать косых взглядов команды, полет прошел нормально.
Очередной казус случился уже в Милане, при заселении в гостиницу. Не совсем протрезвевшая Дана оступилась на лестнице и рухнула на отполированный мраморный пол. Холл лучшей миланской гостиницы Милана «Four Seasons» был забит до отказа. Поэтому желающих поглазеть на не очень трезвую русскую, во весь голос матерящую сам Милан, его гостиницы и собственно гостей на русском, английском и итальянском (ругаться Дана отлично могла на многих языках), оказалось немало. Однако, несмотря на недостойное поведение, стриженная под мальчика синеокая брюнетка удостоилась одобрительного цоканья и возгласов «bellisima!».
Мальчик-портье спешно помог Дане подняться и усадил в кресло. Пока Вика занималась размещением, Дана безуспешно пыталась снять с себя черные кожаные сапоги. То ли с молнией было что-то не в порядке, то ли с самой Даной, но у нее ничего не получалось. На помощь пришел несимпатичный немолодой джентльмен, уже давно пожиравший ее глазами.