Немного помолчав, он добавил:
— А пока что я желаю приобрести шесть предметов этой прекрасной мебели, кружева на платье для этой леди и двадцать пять игрушек, которые останутся во дворце.
По толпе пронесся ропот одобрения, а потом раздались крики восторга и благодарности.
Когда они отъехали, Титания обернулась к королю:
— Сир, вы сделали этих людей счастливыми. Отныне они будут верно служить вашему величеству и станут любить и почитать вас до конца дней своих.
К ее удивлению, король ответил не сразу, а когда наконец заговорил, его слова поразили ее:
— Вы не должны заставлять меня играть роль, для которой я не гожусь.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, сир.
— С тех пор как взошел на трон, я запер свое сердце на замок, и сейчас мне уже слишком поздно меняться.
— Вы совсем не такой, — без раздумий возразила Титания. — Почему вы так о себе думаете?
— Потому что я желаю быть именно таким и намерен оставаться таким и впредь.
Дальше они ехали молча и, лишь оторвавшись от шталмейстеров, Титания вновь обратилась к нему:
— Вы должны объясниться. Ваши слова ошеломили меня, поставили в тупик.
На мгновение ей показалось, что король откажется разговаривать с ней, но потом он все-таки ответил:
— Когда давеча я застал вас в слезах, то сказал вам, что хорошо понимаю ваши чувства.
— Из-за того, что потеряли любимую собаку? — прошептала Титания.
— Не только собаку, но и все остальное, что было мне дорого. После смерти матери со мной осталась няня, которая, наверное, была очень похожа на вашу. Когда мне исполнилось шесть, мачеха отослала ее прочь, заменив молодой женщиной, немкой, как и она сама. Ей было сказано сделать из меня мужчину, и меня, что называется, стали дрессировать с утра до ночи. Затем, когда я стал немного старше, ее сменили учителя, продолжившие мое воспитание в той же манере.
— Мне больно думать об этом, — негромко отозвалась Титания.
Но ей показалось, будто король не расслышал ее слов, потому что продолжал:
— После рождения Фридриха мачеха вообще возненавидела меня, поскольку именно я был наследником престола, а не ее сын.
— Должно быть, вам пришлось очень нелегко, — сочувственно вздохнула Титания.
— Что бы я ни делал, все было неправильно, но у меня была собака, которую я любил и которая любила меня.
— А потом вы потеряли и ее?
— Вернувшись домой после школы и обнаружив, что она погибла, я решил, что больше никогда не доверю кому-либо свое сердце и свою любовь.
— Но как можно столь жестоко и дурно поступить с молодым юношей, совсем еще ребенком?
— Моя мачеха хотела сделать так, чтобы у меня не было друзей. Если я привозил с собой школьного друга, она высмеивала и презирала его, добиваясь того, чтобы его более никогда не приглашали к нам.