— Я тебя предупреждал, что итальянец ничего не стоит по сравнению с бургундским рыцарем, — насмешливо сказал он. — Молись!
— Сжалься, будь милосерден! Да, я солгал, чтобы король поверил, будто ты и Фьора составили против него заговор. Но;..
— Если у тебя есть еще что сказать, поторопись, потому что я не могу больше терпеть!
— Ребенок действительно существует, но его отец — Лоренцо Великолепный! Смилуйся!
Филипп уже поднял кинжал, но тут раздался крик короля:
— Стой!
Не отпуская поверженного врага, Филипп повернулся в сторону трибуны:
— Поединок должен закончиться смертью одного из противников, сир, я вам это напоминаю. Жизнь этого человека принадлежит мне!
— Тогда отдайте ее нам! Он — негодяй, и господь все верно рассудил; но он все-таки посол, который находится слишком близко к дому Медичи! Мы не хотим слишком обижать сеньора Медичи, который пользуется нашим расположением.
Селонже поднялся, но не убрал кинжал в ножны, а продолжал смотреть на поверженного врага.
— Воля короля для меня закон! Но могу я спросить, что вы намерены с ним делать?
— Он вернется во Флоренцию под конвоем и с сопроводительным письмом, в котором будет сказано обо всем, что здесь случилось, — сказал Людовик. — Надеюсь, сеньор Лоренцо сам решит, как с ним поступить. Стража! Отведите его в комнату, и пусть он останется там под охраной до самого отъезда!
А в это время, видя, что его услуги больше не понадобятся, палач поклонился Фьоре и направился к башне Справедливости.
Фьора больше всего на свете хотела броситься к Филиппу, но без позволения короля не смела сдвинуться с места. Филипп подошел к королевской трибуне, но не опустился на колени, как этого требовал обычай:
— Жизнь и честь донны Фьоры спасены, чего и хотел бог, сир. А я становлюсь пленником вашего величества.
— Это как раз то, чего нам хотелось бы, но, прежде чем мы вынесем окончательное решение, ответьте на один вопрос. Если мы теперь дадим вам свободу, что вы с ней сделаете?
— Я возвращусь туда, откуда пришел, сир! — твердо сказал Филипп.
— 01 Вздох Фьоры был слишком слабым, но король все-таки его услышал и жестом приказал ей молчать.
— Вы хотите сказать, что вернетесь в монастырь? — уточнил он.
— Да, сир. Я не хочу больше служить никакому хозяину, кроме бога. И пусть король меня простит.
— Мы не можем вас упрекать за такое высокое устремление, но ваша свобода все еще находится под вопросом. Итак, мы предлагаем вам выбор: либо вы уезжаете с вашей супругой и сыном в свои бургундские земли, которые за вами сохранены, и живете там, либо вы проведете несколько невеселых лет в нашем замке Лош, в одной из его темниц! Подойдите сюда, донна Фьора!