— Тео, познакомься с Вероникой, она будет твоей дамой на этот вечер, — проговорил Воронич, заставляя меня поднять глаза от бокала и посмотреть на человека, которому он меня представлял.
В отличие от большинства находящихся в зале мужчин он был одет не в смокинг или костюм, а в чёрную шёлковую рубашку с идеально отглаженными брюками и чёрную же накидку, ровными складками ниспадающую ниже колен. На ком-то другом этот наряд, должно быть, выглядел бы странно и неуместно, но этому человеку он был необыкновенно к лицу. У Тео оказались внимательные синие глаза, тёмные волосы, немного длинноватые для мужчины, и музыкальные пальцы, в которых тут же очутилась моя ладонь.
— Заодно поможешь Тео попрактиковаться в языке, — произнёс Воронич. — А я вас оставлю. Нужно поприветствовать опоздавших.
Александр Владимирович скрылся в толпе, а я растерянно уставилась на британского родственника и едва не облила его шампанским, когда мужчина потащил меня куда-то в сторону, к большому окну, выходящему в сад. Судя по всему, окружающая нас толпа ему тоже не очень нравилась. Мне же и вовсе хотелось оказаться где-нибудь подальше, чтобы не встретить Мартина или Карла Розенберга, которые вполне могли быть в числе приглашённых.
— Ты кого-то боишься? — спросил Тео на английском, очевидно, заметив, как я осматриваю зал. Голос у него оказался красивый и звучный. Почти сразу он повторил свой вопрос на русском — довольно грамотно, но с заметным акцентом.
Я покачала головой и отхлебнула шампанское. Напиток был вкусным, изысканным, наверняка, доставленным прямиком из лучших погребов Франции. Но я снова вспомнила, что в последний раз пила шампанское в компании Дария, и настроение окончательно пропало при мысли о темнице, в которой он заперт. Как там кормят, хорошо ли с ним обращаются? Хотя бы об этом мне следовало спросить у Фогля.
Я почти забыла о Тео, когда он снова заговорил со мной и поинтересовался, уж не впервые ли я оказалась на подобном мероприятии. Осознав, что он прочитал это по моему лицу, я смущённо кивнула. Воронич явно просчитался, поставив меня в пару к этому мужчине, поскольку я была совершенно не в состоянии развлекать его остроумной беседой, и дело было вовсе не в языковом барьере.
— Дальше будут танцы, — произнёс Тео на английском. — Затем ужин. Ты ведь потанцуешь со мной?
— Если хочешь, — ответила я, пытаясь заставить себя не думать о танце с Дарием на празднике. — Но, если честно, я уже хочу есть, — призналась я. — Лучше бы сначала был ужин.
Улыбка у него оказалась хорошая — открытая и обезоруживающая.