Вот уже целый час, после обеда, мой маг-лекарь занимается «проверкой» гостей, а у меня все сжимается внутри, ведь сейчас их все-таки придется знакомить с Айвенлин.
Наконец, мое ожидание закончилось и в кабинет, после стука, зашли два взъерошенных графа и виконт. Пригласив их присесть, я попросил позвать герцогиню Айвенлин.
Спустя двадцать минут, в мой кабинет зашла Лин!
Какой кошмар! Если бы я не ожидал перемен, то, наверное, испугался бы за здоровье своей дочери!
В этот момент она была похожа на худенькую девочку лет восьми, невзрачную, болезненную на вид, с блеклыми глазами и недовольно поджатыми губами.
— Вы звали меня, отец? — произнесла она противным визгливым голоском.
Ответив утвердительно на ее вопрос, я представил ей гостей и ожидал, что она сделает реверанс, приветствуя их. Но, вдернув подбородок, мое мелкое недоразумение все тем же визгливым голосом поинтересовалось:
— А разве, согласно этикету, эти господа не должны оторвать свои толстые седалища от кресел и поприветствовать меня первыми? Или они оглохли в своей столице на балах и не расслышали мой титул?
От таких заявок опешил даже я! Правда, у меня получилось отреагировать на это спокойно и лишь перевести заинтересованный взгляд на дворян.
А вот они покраснели, и самое главное, не сразу было понятно, почему, от возмущения или от стыда? Но, довольно резво вскочив со стульев, они поклонились, и только тогда моя маленькая вредина сделала реверанс. Устроившись в одном из кресел, она милостиво пригласила их присесть. Сидя в кресле и не сводя глаз с гостей, она произнесла:
— Я вас внимательно слушаю, папенька.
Как только я озвучил причину прибытия гостей, раздался дикий визг! Моя ненаглядная дочь начала выражать радость по поводу путешествия ко двору! В течение получаса ни я, ни гости не могли вставить ни словечка в ее монолог! Вот это была речь! Она начала рассказывать, как мечтает увидеть дедушку и тетю, столицу и королевский театр, объяснять, какие лошади достойны ее везти, какую карету нужно начать готовить, пришла в сильнейшее негодование по поводу незнания столичной моды и маленького гардероба. Еще в начале ее монолога, в кабинет, услышав ее визг, прибежала няня и лекарь. Они пытались ее успокоить, убеждая не волноваться так сильно, а няня все приговаривала:
— Не волнуйся, деточка. Все будет только так, как ты захочешь!
Визгливый голос «деточки» стал неожиданно затихать и, бросившаяся к ней няня, ненадолго закрыла ото всех Айвенлин, а когда она повернулась, держа девочку на руках, все поразились ее усилившийся бледности и трясущимся рукам. Попросив разрешения удалится, няня в сопровождении лекаря унесла мою дочь из кабинета. Спустя несколько минут, я извинился перед гостями, которые были изрядно потрясены произошедшим.