— Для его семьи это большой скандал. Я лично не знаком с Коннолли из Килшарри, но они не заслуживают столь ужасного пятна на своем добром имени.
Старший констебль допил кофе и встал, собираясь уходить.
— Вы сами сообщите обо всем мисс Риджуэй?
— Да, немедленно.
— В таком случае позвольте пожелать вам всего доброго, милорд. Мне очень жаль, что я принес столь дурные вести в ваш дом в то время, когда он должен быть наполнен радостью. Не трудитесь провожать меня, я сам найду дорогу.
Виконт, застывший в кресле, глубоко вздохнул. Хотя он испытывал облегчение оттого, что Франк Коннолли больше никогда не сможет омрачить существование ни его самого, ни Луэллы, эта трагедия все равно произвела на него тяжелое впечатление.
— Луэлла будет расстроена и станет винить в случившемся себя, — пробормотал он. — Я должен буду сделать так, чтобы она не усомнилась — его рассудок помутился, а люди в подобных обстоятельствах склонны к отчаянным поступкам.
Он встал из кресла и пошел искать Луэллу. На сердце у Дэвида было тяжело от предчувствия того, какой окажется ее реакция.
* * *
К некоторому удивлению виконта, Луэлла без особого огорчения приняла известие о том, что Франк Коннолли наложил на себя руки.
Она просто, вздохнув, сказала: очень сожалеет о том, что он сам лишил себя жизни. Но она, несомненно, была рада избавлению от необходимости вновь переживать ужасные события прошлого и отказалась позволить им затмить безоблачный горизонт их будущего.
Граф со вдовой маркизой оставались в Бидефорде. Луэлла была в восторге, ведь пожилая леди наравне с тетей Эдит принимала самое деятельное участие в подготовке к торжествам, в то время как виконт обнаружил, что отец с энтузиазмом помогает ему завершить в рекордные сроки строительные работы в Торр-Хаус.
Он даже выписал еще одну бригаду строителей и мастеровых из Лондона, чтобы вовремя подготовить особняк к знаменательному событию.
В день свадьбы виконт отправился ночевать в ту же самую гостиницу, где жила его семья, в то время как Луэлла с теткой остались в поместье.
Грейс пребывала в состоянии крайнего возбуждения, когда ранним утром этого волнительного дня в конце сентября разбудила Луэллу.
Свадебное платье висело на дверце гардероба в Речной комнате и было первым, что, открыв глаза, увидела Луэлла.
— Итак, сегодня я стану леди Кеннингтон, — сказала она себе, чувствуя, как ее охватывает праздничное волнение.
Она встала с постели, и Грейс приготовила для нее ванну. После церемонии Луэлла должна была переехать в их совместные с виконтом апартаменты в новом крыле.