— Продолжай, — сказал Зиновьев чуть мягче. — Чего дочь Роговского хочет от немцев?
— Я собираюсь выйти замуж за Николая Вахтеровского.
— Мне это имя ни о чём не говорит.
— Это сын Михаила Игоревича Вахтеровского.
— Я его не знаю.
— Его настоящее имя Михаил Вахтер. Он смотритель Янтарной комнаты в Пушкине.
Зиновьев подался вперёд и навис над картой, как для прыжка, под глазом дернулась мышца.
— Присматривал за Янтарной комнатой? — Голос генерала прозвучал громче обычного, и Ковалёв обратил на это внимание.
— Я должна всё вам рассказать, товарищ генерал.
Яна огляделась. У неё вдруг подогнулись колени, и она едва устояла на ногах.
«Он поверил мне, — подумала она, схватившись за Ковалёва. — Меня не расстреляют, я выживу и выполню свой долг».
Генерал, письменный стол, окна, лепнина на стенах и потолке закружились перед ее глазами. Прежде чем Зиновьев успел среагировать, она отпустила Ковалёва, потянулась к стоящему рядом позолоченному креслу, обтянутому красной парчой, и рухнула в него.
— Это длинная история, — сказала она, стараясь, несмотря на слабость, говорить отчётливо. — Наследие, которому уже двести двадцать пять лет.
— Рассказывайте, Яна Петровна. — Зиновьев подал знак Ковалёву. — Принеси водки и чего-нибудь закусить, быстро.
Ковалёв кивнул, развернулся кругом и вышел. «Что происходит? — задумался он, когда подозвал ординарца и передал ему поручение генерала. — Почему вдруг всё изменилось? Она была в немецкой шинели, пряталась в землянке. Да будь она хоть дочкой Сталина, если она перебежала к врагу, её нужно расстрелять».
— По нашему плану я должна была переждать немцев, — сказала Яна и прислонилась головой к обтянутой шелком спинке. — Николай уехал в Ленинград, чтобы защищать город. Ему двадцать три года…
— А вам, Яна?
— Девятнадцать. Мы познакомились два года назад, когда Николай с отцом осматривали в Эрмитаже янтарный шкаф. Мы сразу полюбили друг друга, и папа тут же согласился, когда узнал, кто такой Михаил Вахтер, отец Николая. Год мы прожили вместе в Пушкине, в боковом флигеле Екатерининского дворца, там со времён императрицы Елизаветы живёт семья Вахтеровских, такую фамилию они носят уже двести двадцать пять лет.
Она закрыла глаза. То, что её не расстреляют, потрясло Яну больше всего. Ей хотелось заплакать, но только дрожь во всем теле выдавала её состояние.
— А тут вдруг немцы оказались под Пушкиным. Отец Николая это предполагал, был уверен, уже когда немцы захватили озеро Ильмень и Новгород, прошли Лугу и повернули у Волхова на Ленинград. «Они не пощадят Пушкин, — сказал он тогда. — Утащат Янтарную комнату, и никто не узнает, куда она подевалась. Мы потеряем ее навсегда. Почему ее не вывозят?» Он звонил и трижды ездил в Ленинград, но там все были заняты спасением ценностей Эрмитажа и других музеев, которые прятали в подвалах Исаакиевского собора. Когда они приехали в Пушкин, было уже поздно. Немцы двигались быстрее. Успели вывезти только картины, скульптуры, мебель, книги, ковры и фарфор. На Янтарную комнату времени не осталось.