— Совсем я постарел, — устало сказал он. — Ну, раз надо, значит надо. Война теперь не чета гражданской. Сейчас нужна другая тактика, Георгий Константинович... Сталин хочет от меня избавиться?
— Вы его старый друг…
— Но я не справился...
— Дело не в этом… Просто немцы продвинулись быстрее. Вот и всё. Что станет с Ленинградом? Не знаю. Возможно, скоро я последую за вами, Климент Ефремович. Я буду действовать по-другому, но правильно ли, покажет время. Можно ли спасти город? Выдержим ли мы блокаду?
— Мы должны быть готовы к худшему.
Ворошилов подошел к окну своего большого рабочего кабинета и посмотрел на затянутое облаками небо. «Будет дождь, — подумал он. — Поля превратятся в болота, дороги станут непроезжими… Они ведь не знают Россию, а земля раскиснет и станет для них преградой. Лошади, машины, люди, техника — всё увязнет».
— Я начал вывозить величайшие произведения искусства из дворцов, — сказал он. — Скульптуры, картины, коллекции монет, ценную мебель, гобелены, хрусталь, украшения… Не смотрите на меня как на безумца, товарищ Жуков. Я получил из Кремля подробные инструкции.
— Картины! Гобелены! Мебель! Нам нужны все, способные держать оружие, а они хотят забрать старые боярские безделушки из стеклянных витрин!
— Но мне не хватает машин. — Ворошилов поежился, будто от холода.
«Он и правда старый, усталый человек», — подумал Жуков и даже почувствовал к маршалу жалость.
— Работа идет круглосуточно, в основном трудятся женщины. Чтобы упаковать и доставить сюда, в подвалы Исаакиевского собора, всё самое ценное из Екатерининского дворца в Пушкине. Уже вывезли почти двадцать тысяч предметов. Но если немецкое наступление продолжится, то фашисты окажутся в Пушкине раньше, чем мы успеем всё отправить. А главное, мы не спасем самое ценное. Янтарную комнату…
— Янтарную комнату? — заинтересовался Жуков. Он слышал об этом зале с мозаикой, картинами, зеркалами и фигурами, вырезанными из янтаря, но никогда не видел. Правда, ему попадалась фотография в газете, но статья его не заинтересовала. Жукову запомнилась только злость при мысли о том, как расточительно и преступно жили князья и цари на горбу у народа и крепостных крестьян, как нещадно их эксплуатировали.
— Не сумеете ее спасти?
— Немцы наступают на Пушкин, а мне не хватает грузовиков. К тому же экспонаты упаковывают простые бабы, а они больше переломают, чем смогут спасти. Я очень переживаю, Георгий Константинович.
— Я поручу генералу Попову направить в Пушкин спецподразделение для разборки Янтарной комнаты. — Заметив, что губы у Ворошилова дрожат, Жуков пожалел маршала еще сильнее. — Мы передислоцируем двенадцать дивизий из Прибалтики и сформируем Сорок вторую и Сорок восьмую армии. А потом сможем выделить небольшое спецподразделение.