Генерал Зиновьев промолчал.
«Маршал прав, — подумал он. — Не следует его раздражать. Кольцо вокруг Ленинграда сжимается, наши войска обороняются героически, это верно. Именно героически. Но немцы стремительно продвигаются вперёд. Через десять или четырнадцать дней они будут маршировать по улицам города, с флагами и музыкой, как до этого в Париже. И ограбят город подчистую, чтобы заполучить произведениями искусства со всего мира — из парижского Лувра и Эрмитажа, нашей сокровищницы. Я, наверное, здесь единственный, кто верит в Бога. Господи, не допусти этого! Защити наш Ленинград, пусть он и назван именем человека, назвавшего религию «опиумом для народа». Не забудь, Господи, что раньше город назывался Санкт-Петербургом. Это святой город. Протяни свои руки, Господи, и задержи немцев. Яви нам новое чудо».
— О чём задумались, Виталий Богданович? — вернул его к действительности голос Жукова. — У вас отсутствующий взгляд…
— Над вашими словами, товарищ маршал.
Генерал Зиновьев склонился над большой картой Ленинграда и окрестностей, очень подробной картой. На ней были видны каждый ручеёк, каждая фабричная труба, каждый пруд и каждая тропка. И Царское село, теперь город Пушкин, и Екатерининский дворец с Янтарной комнатой.
— Снабжение войск важнее, чем картины Тинторетто, — сказал он.
***
Двенадцатого сентября 1941 года небольшая колонна машин под командованием младшего лейтенанта Вехова остановилась на скользкой лесной дороге западнее Пушкина. Вехов так смачно выругался, что изумились даже красноармейцы. Молодой парень, а так ругается! Кто-нибудь слышал такое? Назвать поломанную заднюю ось усохшей шлюхой, которая трахается с чёртом, а совершенно невиновного водителя грузовика, ефрейтора Сливку, обозвать тупой обезьяной, анонирующей за рулем! Ну и выражения, товарищи! Но помогут ли они? Ось сломана, грузовик опрокинулся на левый бок, запчасти отсутствуют. Кто же мог предугадать, что эта железяка сломается? И на буксир не возьмешь, как ни ругайся. Никто не знал, что делать. Просто бросить машину и двигаться дальше или попросить помощь в ближайшей военной мастерской? До неё девять вёрст, а это значит, новую заднюю ось поставят только через несколько часов.
Вехов решил устроить в лесу привал, съесть кусок хлеба с луком и тушенкой, выкурить папиросу, а потом уже подумать, что делать дальше. Солдаты втайне радовались остановке. Что за удовольствие часами сидеть в узкой кабине, трястись по ухабистой дороге, когда от каждого толчка трещит череп. Кто расстегнул ширинки, а кто спустил штаны и присел на корточках под деревьями и кустами, чтобы облегчиться.