— А товарищ Гамаюн? — я понимал, какой ответ услышу, но вопрос задать должен был.
— Погиб товарищ Гамаюн, — Гневомир отнял руки от лица и поглядел на меня. — Он был в Деште, и отказался покинуть город. Хотя отлично знал, что тот обречён. И не хуже того знал, как принято поступать с уполномоченными и стражами Революции.
— А мы сидим тут! — вскочил со своего места Всполох. — Нет! Дольше я сидеть у Китобоев не намерен. Довольно с меня. Пусть трибунал, но я ещё успею повоевать с Блицкригом.
— Не будет трибунала, — успокоил его Гневомир. — Бессарабу уже передан по телеграфу приказ принять вас в ряды воздушных сил его армии.
Вот передышка и закончилась. Я снова отправлялся на войну.
— Только к товарищу Готлинду у меня отдельное дело, — добавил страж. — Мне нужно поговорить с ним наедине.
— Моя комната в вашем распоряжении, — произнёс Бронд, вставая из-за стола. В руке он по-прежнему держал запечатанную бутылку казёнки. — Идёмте, товарищи военлёты. Отметим ваше возвращение на войну.
Летуны и командор Китобоев вышли из комнаты. Оставили нас с Гневомиром наедине.
— И что же вы приберегли для меня? — спросил я стража.
Тот выпрямился на стуле. Вынул из кармана очки, водрузил их на нос.
— Тебя хотят видеть в столице, — без предисловий начал он. — Точнее нас обоих. Объяснять что-либо здесь и сейчас слишком долго. К тому же, я и не имею права говорить многого. А ещё большего – просто не знаю.
— Ты можешь ответить мне на один вопрос, товарищ Гневомир, — вздохнул я, — почему именно я?
— Точно сказать не могу, — покачал головой страж Революции, — но мне почему-то кажется, что это как-то касается твоего баджейского приключения.
Только теперь я понял, что Гневомир обращается ко мне на «ты», и называет «товарищ», а не гражданин.
— Ты серьёзно настроен вылетать так быстро, как сказал? — спросил я у Гневомира.
— Летун мой останется в армии Бессараба, — ответил тот, — а я уж как-нибудь вытерплю перелёт до столицы.
— Тебе, конечно, виднее, — покачал я головой. — Однако я бы на твоём месте отдохнул бы немного сначала. Нам ведь не один день лететь. Даже на безразгоннике перелёт займёт не меньше недели.
— Потерплю, — отрезал Гневомир. — Сроки у нас весьма сжатые.
— Ну, раз так, — пожал плечами я, вставая со стула. — Тогда идём, товарищ Гневомир. «Народник», скорее всего, уже готов к вылету.
— Тем лучше, — кивнул Гневомир.
Мы вернулись к взлётно-посадочным полосам крепости. Механики, действительно, уже закончили с «Народником». Аэроплан стоял на полосе, готовый к взлёту. Там же находились и военлёты вместе с Брондом.