Прошли привычной дорогой мимо коричневых корпусов надстроек нашего небесного корабля класса «Левиафан». Уже несколько месяцев он не поднимался с земли. С тех самых пор, как нейстрийцев выбили из очередной провинции их королевства. Экипаж скучал, ухаживая за воздушным линкором, как за громадным капризным питомцем. Матросы и офицеры редко попадались нам на глаза, пропадая во внутренних помещениях «Левиафана». Исключением был только обслуживающий аэропланы персонал. Но к ним экипаж относился почти с откровенным презрением. Равно как и ко всем, кто не входил в придуманную ими же элиту. Нас хотя бы относительно уважали – за почти безумную смелость. Сражаться не за бронёй небесных гигантов, а в кабинах лёгких аэропланов – по их мнению, это было чистой воды самоубийством.
Вытянутую посадочную полосу видели лишь мельком. Как обычно – торчат ровные ряды хвостов наших «Альбатросов», украшенных имперским орлом с молниями в лапах. Зарядных шнуров, тянущихся от двигателей под палубу линкора, видно не было.
Мы вошли в основную надстройку «Левиафана», где проводились все инструктажи перед вылетами и разборы полётов. Расселись на жёстких стульях перед вроде бы совершенно неуместной тут кафедрой. За ней уже стоял наш комполка отчего-то в парадной форме и при всех регалиях. Даже шпагу прицепил. И это было удивительно. Наш командир, даром что благородный из благородных, всё-таки настоящий летун. Лишнего «шику-блеску» не любит. Значит, сегодня какой-то особенный день.
Я перебрал в памяти все известные мне даты, включая почти забытое тезоименитство нашего императора и кронпринца. Выходило, что до них ещё далековато. И настроение у меня, и без того подпорченное перебранкой в столовой, упало окончательно. Похоже, что не у меня одного.
— Господа авиаторы, — официальным тоном произнёс комполка, — я собрал вас здесь и сейчас, чтобы сообщить о том… — короткая пауза, будто он собирается с духом. — Сообщить о том, что война, которую вела Дилеанская империя, против многочисленного и коварного врага, закончена.
— Мы победили? — спустя несколько минут наконец раздался чей-то голос. Кажется, того самого дворянина, что препирался с капитаном Александером в столовой.
— Подписано перемирие, — коротко ответил комполка, — и дипломаты готовят большой мирный конгресс. Он положит конец этой бесконечной войне.
Обычно, войну называли победоносной, но комполка всегда был с нами честен.
Да и стоит ли врать тем, кто воюет в небе не один год?
Летать в парадной форме мне ещё ни разу не приходилось. И кто такой умный придумал, что наши аэропланы приземлятся прямо пред светлы очи кайзера и чуть ли не всей его фамилии. Да ещё после этого эффектно так покинуть кабины – и отдать честь. Естественно, предстать перед кайзером в лётных комбинезонах из «чёртовой кожи» и без наград герои-авиаторы не могли.