— Здесь недалеко.
Он придержал ей дверь и вышел следом.
Длинный каменный коридор, освещенный тусклыми светильниками, воздух сухой, под ногами мягкая ковровая дорожка. Стерильно чисто, служба по уборке помещений отрабатывает свои деньги. А может быть, сами вампиры убирают здесь? Вампир уборщик… смешно. Эти сексуальные твари не занимаются уборкой, их вотчина — шоу-бизнес, как ремесленные мастерские — дело фэйри.
Боги, о чем она думает! Вместо того чтобы бояться, она рассуждает о чистоте в коридоре. Апатия, это просто апатия, безразличие и глухая тоска. Жизнь уже никогда не будет прежней.
Они вышли в ярко освещенный холл. Здесь было людно. Сновали вампиры, лениво переговаривались оборотни. Регина заметила и несколько человек с папками, терпеливо ожидающих у двери с окошком. Ее провожали заинтересованными и откровенно изучающими взглядами.
Регина старалась ни на кого не смотреть, шла, опустив взгляд в пол. И все равно, когда они проходили мимо двух вампиров в старинных театральных костюмах, один из них заступил дорогу. Регина искоса посмотрела на вампира и опять уставилась в пол, чтобы не столкнуться взглядами. Высокий, стройный, светлые волосы густыми локонами закрывают плечи. Окутан аурой силы. Древней, мощной, тяжелой. Не такой, как у мастера города, но намного сильнее, чем у Томаса. Вампир громко причмокнул, шея зазудела от его жадного взгляда. Томас заступил незнакомцу дорогу, но тот только отмахнулся.
— Я ничего не сделаю постельной грелке твоего мастера, только познакомлюсь.
Регина разозлилась. Она и так была напряжена, испугана и опустошена, а тут еще всякие пиявки смеют называть ее шлюхой.
— Она хорошенькая, да, Томас? Ты ведь тоже хочешь ее попробовать?
— Мастер запретил ее трогать, — предостерегающе произнес Томас. — Борис, дай нам пройти.
В его голосе Регина услышала растерянность. Здоровяк Томас, который мертв не менее ста лет, боится этого актера?
— Когда ты надоешь своему мастеру, я буду ждать. — Борис проигнорировал Томаса, он протянул руку и коснулся щеки Регины. — Я могу быть нежным, человек. И могу быть верным.
Регина вздрогнула, подняла голову и уперлась взглядом в серые, опушенные длинными темными ресницами глаза вампира. Ярость поднялась со дня души и выплеснулась четкими злыми словами:
— Зачем ждать? Можешь начать сейчас, — она дернула ворот халата и склонила голову набок, выставляя место укуса. — Пей!
— Поцелуй в шею — это как признание в любви, — прошипел вампир, но, в отличие от голоса Лоренцо, его голос не вызывал никаких эмоций. Он взял Регину за руку, медленно и чувственно лизнул запястье, словно поцеловал. — Хочешь ли ты этого, девочка?