– Начинаем, – сказала Уинтер.
– Она в твоем полном распоряжении, – произнесла Пирс.
Внимание Уинтер уже было полностью сосредоточено на операции. Не глядя на Пирс, она протянула правую руку и попросила у медсестры скальпель.
* * *
– Хорошая работа, – похвалила ее Пирс уже в раздевалке.
– Спасибо.
Уинтер открыла свой шкафчик и стала рыться там в поисках свежей формы. Операция длилась всего полтора часа, но пациентка была крупной, и накладывать аккуратные швы по здоровым тканям оказалось делом непростым. К тому моменту, когда они закончили, Пирс и Уинтер взмокли от пота.
– Зашивать второй раз всегда тяжко.
– Да, но сейчас все сделано на совесть.
– Это точно.
Уинтер стянула верхнюю часть формы, остро ощущая близкое присутствие Пирс. Уинтер обычно носила под формой майку, потому что лифчик стеснял движения. Она давно привыкла переодеваться вместе с другими женщинами: за последние восемь лет Уинтер делала это тысячи раз. Ей было известно, что кое-кто из ее коллег был лесби, но ее это не смущало. Когда приходится работать бок о бок на протяжении многих часов, привыкаешь уважать личное пространство. Но то, что Пирс была сейчас так близко, выводило Уинтер из равновесия, и она не понимала почему.
– Спасибо, что дала мне провести операцию.
– Не стоит благодарности.
Боковым зрением Уинтер увидела, что Пирс начала раздеваться, и быстро отвернулась, когда выяснилось, что под формой у Пирс больше ничего нет. Перед мысленным взором Уинтер отпечатались крепкие руки, маленькая гладкая грудь и развитый торс. Уставившись в свой шкафчик, Уинтер быстро достала чистую рубашку и натянула ее через голову. Не оборачиваясь, она сказала:
– Та еще операция.
– Не то слово, – подтвердила Пирс.
Она захлопнула шкафчик и прислонилась к нему плечом. Пирс чувствовала радость, которая всегда охватывала ее после успешно завершенного сложного дела. С технической точки зрения, операция была простая. Однако речь шла об осложнении, и Пирс хотела быть уверенной, что проблем больше не возникнет. Вдобавок лечащий врач дал ей полную свободу действий, и это добавило ей как беспокойства, так и удовольствия.
Уинтер тоже прислонилась к шкафчику, почти касаясь плеча Пирс. Она собрала промокшие от пота волосы с шеи и заколола их простой заколкой.
– Как он чувствует, когда нужно вернуться в операционную? – спросила Уинтер.
– Ума не приложу! – покачала головой Пирс.
Ее отец внезапно появился в операционной в тот самый момент, когда они осматривали брюшную полость пациентки. Для Пирс всегда оставалось загадкой, как он это делает, но отец всегда возникал в операционной в самые ответственные моменты. Он понаблюдал несколько минут и ушел, ничего не сказав. Но его молчаливого одобрения было для Пирс достаточно. За эти годы она уже поняла: это максимум, что она может получить от отца.