– И вы застрелили их? – спросил, нахмурившись, Пино.
– Я стрелял в них, – сказал генерал Лейерс. – А точнее – либо выше, либо ниже их. Стрелок из меня никудышный. Но в общем-то, мне все равно. Абсолютно. Желаю им удачи. – Лейерс хлопнул в ладоши. – Везите меня к Долли, форарбайтер. День был трудный.
Если генерал Лейерс лгал, если он убил четверых рабов, то он был превосходным актером или человеком, начисто лишенным совести, думал Пино, ведя машину в Милан. Но все же Лейерс был потрясен, увидев евреев на двадцать первой платформе. Может быть, в отношении каких-то вещей совесть у него была, а в отношении других – нет. Генерал, казалось, пребывал в хорошем настроении, он похохатывал про себя или время от времени довольно причмокивал губами. А почему бы и нет? Он только что похитил огромное состояние в золотых брусках.
Генерал сказал, что сделал это ради Италии, ради ее защиты, но Пино с недоверием отнесся к его словам. С какой стати Лейерс будет защищать Италию, когда он только и занимался тем, что грабил ее? А Пино слышал за свою жизнь немало историй о том, что люди при виде золота ведут себя неадекватно, теряют разум.
Когда они остановились перед домом Долли на Виа Данте, генерал Лейерс вышел из машины с саквояжем в руке.
– Завтра у вас выходной, форарбайтер, – сказал Лейерс.
– Спасибо, mon général, – ответил Пино, кивнув.
Ему нужно было отдохнуть. А еще ему нужно было увидеть Анну, но его явно не приглашали на стаканчик виски.
Генерал двинулся было к двери, но остановился.
– Можете взять машину завтра, форарбайтер, – сказал он. – Съездите с горничной куда хотите. Развлекитесь.
5
На следующее утро Анна спустилась по лестнице в тот самый момент, когда Пино вошел в холл. Они оба неуверенно кивнули старухе, подмигивающей на своей табуретке, потом вышли, рассмеявшись, счастливые оттого, что они наконец вместе.
– Это здорово, – сказала она, садясь на пассажирское сиденье рядом с ним.
Пино был рад расстаться со своей военной формой. Без нее он чувствовал себя совершенно другим. Как и Анна. Она надела голубое платье, черные туфельки, на плечи накинула тонкую шерстяную шаль, накрасила губы, подвела брови и ресницы и…
– Что? – спросила она.
– Ты так красива, Анна. Мне, когда я смотрю на тебя, петь хочется.
– Ты такой милый, – сказала она. – Я бы тебя поцеловала, но не хочу размазать дорогую французскую помаду Долли.
– Куда ты хочешь поехать?
– В какое-нибудь красивое место. Где мы могли бы забыть о войне.
Пино задумался на секунду, потом сказал:
– Я знаю такое место.
– Да, пока я не забыла, – сказала Анна и достала из сумочки конверт. – Генерал Лейерс сказал, что это пропуск с его подписью.