– Я сделаю это, – сказал наконец Пино. – Для меня это будет честью.
– Тогда встретимся, когда война закончится, – сказал Миммо.
– Куда ты?
– Сражаться.
– Как? Что ты будешь делать?
– Сегодня мы будем устраивать диверсии. И мы ждем, когда нацисты начнут отступать из Милана. Тогда мы устроим засаду, проучим их – больше никогда не сунутся в Италию.
– А что чернорубашечники?
– Они тоже получат по заслугам. Если мы хотим начать все сначала, нам нужно чистое государство.
Пино тряхнул головой. Миммо, несмотря на свои шестнадцать лет, был закаленным ветераном.
– Ты только береги себя, – сказал Пино.
– И ты тоже, – ответил Миммо, выскальзывая из машины в темноту.
Пино повертел головой, высматривая брата, но ничего не увидел. Миммо исчез, как призрак.
Пино при этой мысли улыбнулся. Он завел машину генерала, впервые за несколько дней чувствуя приподнятое настроение, по крайней мере с тех пор, как он в последний раз видел Анну.
3
Сердце у Пино забилось быстрее, когда он остановил машину у квартиры Долли около восьми часов в тот вечер. Помахав старухе в холле, он поднялся на третий этаж и нетерпеливо постучал в дверь.
Дверь открыла улыбающаяся Анна. Она чмокнула его в щеку и прошептала:
– Долли расстроена. Генерала не было дома почти четыре дня.
– Сегодня он вернется, – сказал Пино. – Я уверен.
– Пожалуйста, скажи ей об этом, – прошептала Анна и подтолкнула его по коридору.
Долли Штоттлемейер лежала на диване в гостиной, и, кроме белого халата Лейерса, на ней почти ничего не было. Она пила чистое виски со льдом из стакана, а судя по ее виду, это была уже не первая, не вторая и даже не пятая порция за день.
Увидев Пино, Долли состроила оскорбленную гримаску и сказала:
– Где мой Ганси?
– Генерал в штабе вермахта, – сказал Пино.
– Мы уже должны были быть в Инсбруке, – сказала Долли заплетающимся языком.
– Завтра перевал откроют, – сказал Пино. – И он на днях сказал мне, что переправит вас туда.
В глазах Долли появились слезы.
– Правда?
– Это его слова.
– Спасибо, – сказала Долли, дрожащей рукой поднимая стакан. – Я не знала, что со мной будет. – Она отхлебнула виски, улыбнулась и встала. – А теперь идите. Я должна прихорошиться.
Долли пошатнулась, уперлась рукой в стену, прошла мимо них и исчезла в коридоре.
Они услышали, как захлопнулась дверь спальни, и поспешили на кухню. Пино повернул Анну лицом к себе, приподнял ее, поцеловал. Анна обвила его ногами и поцеловала с неменьшей страстью. Когда их губы наконец разъединились, она сказала:
– Я тебя покормлю. Сосиски и брокколи, как тебе нравится, еще хлеб с маслом.