– Вчера вечером забрали этих немецких шлюх, – прокудахтала старуха. – Видели бы вы, сколько из этого гнезда разврата всяких вещей вынесли. И вслух-то эти вещи назвать нельзя.
Растерянность Пино перешла в ужас:
– Куда их увели? Кто?
Синьора Пластино прищурилась, подалась вперед, разглядывая его. Пино грубо схватил ее за руку:
– Куда?
Старуха прошипела:
– Я тебя знаю. Ты один из них!
Пино отпустил ее, отступил.
– Нацист! – закричала она. – Он нацист! Здесь нацист!
5
Пино выскочил за дверь, а визгливый голос старухи раздавался за его спиной:
– Остановите его! Он предатель! Нацист! Друг немецких шлюх!
Пино бежал со всех ног, чтобы не слышать визгливых криков старухи. Наконец он остановился, прислонился к стене, чувствуя себя растерянным, оцепеневшим и испуганным.
«Анну и Доли увели», – подумал он, ощущая страх, который грозил лишить его способности думать.
Но куда? И кто мог их увести? Партизаны? Он в этом не сомневался.
Пино мог обратиться к партизанам, но станут ли они его слушать? Станут, он покажет им письмо, которое получил, когда привез Лейерса. Он порылся в карманах. Письма там не было. Порылся еще раз – ничего. Что ж, ему придется так или иначе найти командира партизан в Милане. Но без письма они могут решить, что он коллаборационист, потому что знаком с Долли и Анной, и он, таким образом, подвергнет себя опасности. Ему требовалась помощь. Ему нужен был дядя Альберт. Он найдет его, пусть тот воспользуется своими связями…
Пино услышал голоса вдалеке, которых не мог разобрать. Но крики становились громче, все больше голосов, больше неистовства, и Пино почувствовал себя еще более растерянным. По причине, которую он не мог объяснить, он бросился бежать не к дому, а на крики, словно эти голоса звали его. Он петлял по улицам, ориентируясь на громкие звуки, и наконец понял, что они исходят из парка Семпионе, из Кастелло Сфорцеско, где они с Анной гуляли в тот снежный день, когда видели воронов.
То ли с похмелья, то ли от усталости, то ли от парализующего страха при мысли о том, что Анну увели, то ли от сочетания всех трех причин он вдруг почувствовал, что теряет равновесие, будто сейчас ноги подкосятся и он упадет. Время, казалось, замедлилось. Каждое мгновение словно выпадало из реальности, как было на кладбище, откуда он забирал тело Габриеллы Роки.
Только теперь чувства Пино, казалось, отключались, сначала слух, потом вкус и осязание, наконец осталось только зрение, и он, пошатываясь, шел мимо сухого фонтана к опущенному подъемному мосту над пустым рвом к арке главного входа в средневековую крепость.