Он стоял там, его трясло, он горбился, чтобы стать менее заметным, и радовался тому, что в день освобождения, похоже, никто не пришел исповедоваться. Ария снова зазвучала в его голове, а с нею вернулся ужас смерти Анны; наконец он заставил себя прогнать из памяти эту сцену и слушать. До него донеслось бормотание женщин, произносящих молитвы. Позвякивание. Кашель. Скрип большой двери. Мужские голоса. Пино подавил желание выглянуть из-за кабинки, он ждал, слыша приближение громких шагов. Мужчины двигались быстро.
– Куда он делся? – раздался голос.
– Он где-то здесь, – сказал другой, стоявший, казалось, прямо перед исповедальной кабинкой.
– Иду, – послышался голос с другой стороны и звук приближающихся шагов.
– Нет, отец, – сказал один из мужчин. – Не сегодня. Мы пойдем помолиться в один из приделов.
– Если согрешите по пути туда, я буду ждать, – сказал священник, и дверь исповедальной кабинки открылась.
Пино почувствовал, как кабинка просела под весом священника. Он услышал, что два человека ушли в глубину собора. Он ждал, тяжело дыша, и не спешил. Снова ария паяца зазвучала у него в ушах. И снова он попытался прогнать эту мелодию, но ария звучала и звучала.
Он вынужден был уйти, боясь снова разрыдаться. Пино попытался осторожно выбраться из-за кабинки, но задел ногой скамеечку для коленопреклонения.
– Наконец-то кто-то пришел, – сказал священник.
Сеточка сдвинулась, но Пино видел за ней только черноту. Он сделал единственное, что ему пришло в голову: опустился на колени.
– Благослови меня, святой отец, исповедаться, ибо я грешен, – сдавленным голосом проговорил Пино.
– Да?
– Я не сказал ничего, – покаянно рыдал Пино, – ничего не сделал.
– О чем ты говоришь, сын мой? – спросил священник.
6
Пино, чувствуя, что продолжение исповеди совсем сломит его дух, вскочил на ноги и пошел вглубь собора. Он быстрым шагом миновал трансепт[31], вышел к двери, которую помнил по прежним временам, и через секунду оказался на Виа дель Арчивесковадо.
Тут он увидел толпу счастливых людей, направляющихся на площадь. Он прошел против движения, обогнул собор сзади. Пино хотел было пойти к дяде Альберту, когда увидел священника и рабочего, выходящих из дверей на дальней стороне собора близ Корсо Витторио. За ними находилась лестница, и он вспомнил, что поднимался по ней мальчишкой вместе с классом.
Появился еще один рабочий. Пино придержал дверь, прежде чем она закрылась, и стал подниматься по крутой узкой лестнице, уходящей на высоту тридцати этажей к галерее вдоль длинной стороны базилики, мимо горгулий, шпилей и готических арок. Он не сводил глаз с безупречной многоцветной статуи Мадонны на самой высокой башне Дуомо, дивясь тому, как она пережила войну и сколько разрушений видела.