Доехать до пункта назначения оказалось не так просто, как думал Женька. Проводив глазами отошедший с соседнего пути поезд на Челябинск, он поплелся к окошку военного коменданта и показал требование. Потный капитан за стеклом только покачал головой:
– Туда поезда не ходят.
– Как не ходят? Только что поезд на Челябинск ушел.
– То на Челябинск. А тебе в Челябинск-семьдесят. Разуй гляделки, парень!
Женька посмотрел на требование. Точно, Челябинск-семьдесят. Но, может, это район Челябинска?
– Иди на автовокзал, спросишь автобус до Челябинска или Каслей. Требование покажешь военному коменданту. Туда только так.
Автобус довез Женьку до КПП, где офицер охраны потребовал у него документы. Долго их изучал. Наконец вызвал сопровождающего, и Женьку отвели в здание комендатуры. Туда через полчаса явился штатский и увлек за собой. В другом здании прошли через большую приемную мимо секретарши в не менее огромный кабинет, где за столом сидел хмурый человек.
– Вот, Вениамин Аркадьевич, новый сотрудник из ЛГУ на практику, – представил провожатый. Строгий Вениамин Аркадьевич жестом выпроводил его. Сесть не предложил.
– Какую кафедру заканчивали?
– Ядерной физики, я аспирант…
– Давно?
– Год назад…
– Ясно. Пойдете в НИИ-7, там по программе ММВХ поработайте. Направление в общежитие дадут, а потом на площадку, на площадку, милейший. Нам тут дармоеды и недоучки не нужны, руками поработаете.
Ничего не поняв, Женька вышел из кабинета.
Через неделю он вновь трясся в поезде из Свердловска в Пермь. Прямо к своему Рубикону. С вокзала кое-как добрался до аэродрома. Самолет был с четырьмя крыльями и гордой надписью «Ан-2». Запах блевотины разнесся по его металлическому нутру сразу после взлета. Биплан падал в воздушные ямы с завидной регулярностью, но для двадцати пассажиров каждая следующая все равно была внове, и пассажиры «радовались» этим приключениям, не выпуская из рук бумажные мешочки. Женька крепился, сжав до судорог в пальцах край скамьи, на которой сидел.
Самолет опустился на поляну. Большинство пассажиров вышло, жадно хватая ртами воздух, а Женька полетел дальше, «до конечной», как сказали летчики, сидящие вверху, в кабине, в которую на последнем перелете даже дверь не закрыли.
Женька смотрел в иллюминатор. Под ним проплывала тайга, изредка прорезаемая блестящими полосками или извивами рек. Самолет, казалось, плыл по темно-зеленому океану, от которого трудно было оторвать взгляд. Летчики что-то прокричали, указывая на правый борт. Женька пересел, прильнул к иллюминатору. Там, вдалеке, поднимались невысокие, но величественные горы, на некоторых поблескивал снег, одни были покрыты лесом, а другие – зелеными камнями, из-за них горы издалека казались похожими на лысины сказочных троллей. Ни городов, ни деревень, ни дорог видно внизу не было. Наконец самолет, рухнув вниз так, что желудок Женьки чуть не вылетел изо рта, мягко коснулся колесами травы и запрыгал по поляне, развернулся, успокоив норов, пыхнул двигателем и замер. Женька спустился на землю, осмотрелся вокруг – недалеко был виден сарай с надписью «Аэрофлот СССР. Чусовской». Туда он и пошел. Сарай был пуст, лишь несколько человек направлялись к самолету, который готовился в обратный путь. В единственном окошке с надписью «Касса» сидела тетка. Женька подошел и спросил: