Преступник.
Я, наконец, поднялся на ноги и отряхнулся. Футболка и джинсы не пострадали, только олимпийка порвалась в районе кармана. Здоровье за пол часа скакнуло до сорока процентов, и синяки потихоньку разглаживались, оставляя на своем месте лишь легкие красные следы. Все тело болит, каждый шаг дается с трудом. Надо перекусить, ускорю восстановление. Охая и ахая, поднимаюсь домой, открываю дверь, и скидываю кроссовки с усталых ног. Коснувшись носками поверхности, я, наконец, начал четко осознавать действительность.
И мне не понравилось. Стянув мокрую от пота и крови одежду, я закинул ее в ванну, встав рядом и включив душ. Теплая вода заливала глаза и горячую голову, смывая пелену сна и отрешенности. Я наклонил голову вниз, рассматривая воронку, образовавшуюся из ручейков моей крови. Из-за сильного напора, вода уходила медленно, и я оказался по щиколотку в собственной крови низкой концентрации. Половина настенных плиток обвалилась, являя мне зрелище деревянных брусьев. Когда-то давно хозяин квартиры запретил доступ к своей части квартиры, и сделал мне отдельный душ. Хотел бы я сказать, что вода расслабляла. Пожалуй, отчасти это даже можно приравнять к правде. Только вот пульсирующие вены на лбу говорили об обратном.
- И че теперь, ***, делать?
Только я на скорую руку перекусил, как..
Тилинь- тилинь! Тилинь! И барабанная дробь по двери. Кому там еще неймется- то? Накидываю шорты и иду открывать, по дороге прихватив кружку, в надежде, что там очередная реклама пылесосов. Поору, и пойду чай пить. Поганое действие, конечно, но хоть за это никто не осудит. А из головы пар уже валит.
Со злостью открываю дверь, придерживая кружку левой рукой сзади. А вдруг там реклама кружек, не дай бог? Это ж они не отвяжутся, пока не опустят мое любимое вместилище чая ниже плинтуса. А наши трепетные отношения с божественным напитком и так претерпели тяжелое испытание, когда я пристрастился к лимонаду.
- Лейтенант Муравьев. Ты Карл Джагернаутович? - Ну да, моего отца звали Джагернаут. Он и сам был не в восторге, насколько мне известно, так что с отчеством, можно сказать, легко отделался.
Я титаническим усилием проглотил добрую четверть буханки хлеба с тремя кусками колбасы, и начал размышлять. Эти трое что-то говорили про «своих полицейских». Решили не рисковать и сделать первый ход? В таком случае, ничего хорошего мне не светит. И смысла быть вежливым и обходительным- никакого.
- Разве ты не должен обращаться ко мне на «вы»? - Скептически поднял я бровь, глядя на ухмыляющегося офицера. Сзади него переминался с ноги на ногу не столь уверенный в себе напарник. Стажер, понял я.