Меня мучают ночами
Те истории, что так и не прозвучали
Что загублены моим несуразным мычанием
И вниманием к мелочам
Сколько всего только сделать можно было
Столько действий неосторожных
Что разрушили то, что не мной даже создано
Я один в пустом мире воссозданном
Чистой комнате, с духом больным, но осознанным
Столько лет шел путем забавным
И последним был среди равных
В меня верить никто не стал бы
Даже если б все умерли
И я один с такой целью из мертвых восстал бы
Но ошибкам сдавать не пристало
Вижу яркий огонь у холодного стана
Я погрею ладони, а после отстану
Мало тысячи битв Самураю, пусть даже устал он
Мало тысячи книг графоману
Пока корпел над очередным стишком, который мне навеяло поздней ночью, пропустил рассвет. Вскочив в четыре утра, я написал что-то, не вызывающее желания немедленно заставить это исчезнуть. Конечно, ничего, даже близко равного оде про подгузники, мне до сих пор написать не удалось... Но я не отчаивался! Как же жаль, что все детские и юношеские произведения утеряны! Конечно, чаще всего там подростковая белиберда, но вдруг... Да я бы наверняка прославился!
Сокрушенно покачав головой, я принялся править написанное. Напрягшись, добавил еще несколько заметок о красоте Крилы, на этот раз уже не в рифмованной форме. Сам не заметил, как наступило утро. Приятная мелодия пиано, поставленная на будильнике на семь, заставила Крилу сладко потянуться и открыть глаза. Девушка с удивлением не обнаружила меня рядом. Недовольная этим фактом, она в боевом перекате, сопровождавшемся стонами, настигла меня сбоку от кровати. Сидя в позе лотоса, я как раз размышлял над своей нелегкой долей творца и исправлял ошибку наподобие «превет». На моем плече повисла голова девушки. Видимо, верхняя половина корпуса перевесила, раз Крила, визжа, бухнулась на дешевый паркет.
- У-у. - Тихонько заныла она.
- Бедняга. - Констатировал я. Она кивнула.
- Мне очень приятно! А почему не в стихах? - Широко распахнув глаза, спросила девушка.
- Я не знал, смогу ли написать стих, который тебе понравится. - Состроив бровки домиком, говорю Криле. В конце концов, это истая правда. Про уже написанное же я намеревался молчать до скончания времен. Иначе мне до него точно не дожить.
- Ну что ты, ты очень красиво пишешь! - Поцелуи в шею один за другим опустились на мою шею. Я прикинул в уме. Может, это и есть тот самый, необходимый для прорыва, момент?
Твои губы, словно птицы
С ними бы в полете слиться
- Уии. Как мило! - Тут меня самым бессовестным образом отвлекли на целый час. Ну, все равно я хотел дописать что-то про зиму и то, что от нее не укрыться. Сдохли бы птички, короче. Но им повезло.