Средневековая иконография использует образ саламандры в качестве символа праведника — хранителя веры среди превратностей бренного мира. Помещая саламандру на свой герб, его владелец, по сути, заявлял, что ему присуща стойкость, и он совершенно не боится опасности.)
Ящерица очень внимательно посмотрела на меня и начала медленно превращаться в леди Велитон: — Сэр Эндрю, вы почему так долго не шли, я уже вся извелась в ожидании….
— Энди, — сказал я сам себе, — не торопись. Что — то есть неестественное в том, что эта девица, — договорить и додумать я не успел, так как молодая леди стала превращаться в некое чудовище с множеством отростков вместо рук, которые тянулись ко мне. Ну почему, всякий раз, когда мне встречается более или менее симпатичная девушка, — она оказывается или чудовищем, или стремиться по — скорее женить на себе? Хотя, впрочем, это одно и тоже.
— Леди Велитон, вы что то не то съели на ужин? Почему такие изменения во внешности? А я уж дурак размечтался связать с вами свою всю оставшуюся жизнь…. Но с таким чудовищем, в одной постели, — это выше моих сил, — я пятился до тех пор, пока не уперся спиной в стену. Естественно ни какой двери сзади уже не было.
Чудовище прокаркало, у неё оказывается вместо рта клюв: — Ньюкасл, ты думаешь я тебя не узнала? Или ты действительно подумал, что я воспылала к тебе такой страстью, что забыла обо всем и кинулась к тебе в объятия? Да мне надо было просто проверить, кто это пожаловал к нам в гости через зачарованный лес и остался целым? Ты глупый и никчемный охотник за нечистью….
— Ну, уж не такой я и глупый, если прошел ваш лес, — не согласился я. — Да и в моечной вы показали себя слишком умелой и искушенной для такой молодой девушки, которую из себя изображали. Хотя не скрою, вы доставили мне удовольствие, за что я вам благодарен. Все — таки длительное воздержание отрицательно сказывается на моем самочувствии. Я становлюсь подозрительным и недоверчивым.
Пока мы так разговаривали, её щупальца обвили мое тело и потащили к её клюву. Меч, прижатый к туловищу острием вверх, немного мешал, но тут главное было не торопиться. Вот и камень силы, на котором находился эта женщина — кракен. Как только я оказался у её уже раскрытого клюва, то мой велигожский меч легко, одним небольшим движением, рассек стягивающие меня щупальца и я нанес удар снизу вверх под её клюв, пронзая мозг, или что там у неё вместо него. Кракен попытался каркнуть, но захлебнулся своей голубой кровью, задергался, сполз с камня силы и неприятной слизью растекся по полу. Я выдернул меч и устало уселся на камень, он тут же стал светиться, а я впитывал его силу в себя и думал, — неужели я такой ненасытный, что полностью впитываю в себя уже пятый камень силы и, по — прежнему, чувствую некоторый голод. Вскоре камень погас, а я встал, потянулся и с чувством исполненного долга вернулся в свою комнату. Свет факелов и светильников в коридоре колебался от дуновений незаметного ветерка, за окнами летали ночные бабочки и мотыльки, а за ними охотились летучие мыши и маленькие дракончики. В общем, все как обычно. В комнате меня ждала разобранная постель, мягкая подушка и теплое одеяло….