Я замолчал.
— Заплатила? — после паузы спросил Коля.
— Куда она денется? — сказал я. — Не было бы денег, отдала бы натурой.
— Какой натурой? — плотоядно облизнулась Ляля. Сейчас она была особенно хороша. Хлебнет с ней Астахов в своем Торонто или где они там окажутся!
— Водкой, — сказал я. — Забрал бы бутылку, и все дела.
— Вот поэтому я и сваливаю, — разочарованно отвернулась от меня Ляля. — Здесь ни с кем ни о чем нельзя договориться.
— Почему? — разлил самогон по стаканчикам Астахов. — Хорошо сидим.
Видимо, ему тоже не особенно хотелось сваливать в Торонто. Но кто его спрашивает?
— А я перехожу в страховой бизнес, — отдышавшись, сказал Коля. — Костя к себе зовет.
— Это какой Костя? — перестал я жевать.
— Мент. Мы с ним в «Крыжачке» танцевали. После университета он пошел в менты, а сейчас открывает страховую компанию. Берет к себе заместителем.
— И правильно, — сказала Ляля. — Откроешь за границей филиал и свалишь. Все так делают.
— Все, да не все, — взял еще один бутерброд Коля. — Там стартовый капитал знаешь какой нужен?
— А мы без капитала, — закрыла тему Ляля. — Здесь только такие, как наши соседи по подъезду, остаются.
— Им не нравится запах самогона? — посмотрел я на Астахова.
— И это тоже, — поморщился тот. — Но в основном интеллигенты.
— То же самое было в семнадцатом, — кивнул я. — Хоть коммунизм, хоть капитализм, а интеллигенты никому не нравятся. Гнилая кровь.
— Голубая, — поправила меня Ляля.
Мы выпили еще по стаканчику, распрощались и ушли.
— Хороший мужик, — сказал я на улице Николаю. — Где он Лялю нашел?
— Это она его нашла, — засмеялся Коля. — Талант, без пяти минут доктор наук. А какой самогон делает?
— Талантливый человек талантлив во всем, — вспомнил я чьи-то слова. — Станет совсем тяжко, пойду к тебе в страховые агенты.
— Давай, — хмыкнул Коля. — Там, правда, больше Остапы Бендеры нужны. А у тебя все же машина.
Это было правдой. Машина сильно выручала нас. За вечер я зарабатывал тысячу, а то и две. Ночью расценки были выше, но я на ночную работу не отваживался. Все-таки я был больше писатель, чем водитель.
— Я бы взял вас к себе, но у нас зарплата маленькая, — сказал Сафонов. — У Вепсова больше.
Как истинный интеллигент из провинции, Эрик обращался к своим собеседникам исключительно на «вы». А может, это была привычка чиновника, которым он поневоле стал на посту главного редактора.
Мы с Эриком сидели на веранде его внуковской дачи.
— Почему Романов не заходит? — спросил я.
Романов, первый секретарь Союза писателей России, жил на первом этаже, под Эриком. Я знал, что они с Сафоновым дружат.