– Об одной истории, которая, как мне думается, вам знакома. А началось это в марте шестьдесят шестого. С ящика испанского ликера.
– Чего-чего?
– Я подобрал все документы, почти все. Вы совершенно легально импортировали ящик ликера. Оформили через таможню, заплатили пошлину. И не только пошлину, но и фрахт. Верно?
Мауритсон не ответил. Подняв голову, Мартин Бек увидел, что он разинул рот от удивления.
– Да-да, я располагаю документами, – повторил Мартин Бек. – Так что, надо думать, все правильно.
– Ладно, – уступил наконец Мауритсон. – Допустим.
– Но дело в том, что груз до вас так и не дошел. Если не ошибаюсь, произошел несчастный случай, и ящик разбился при перевозке.
– Верно, разбился. Только я бы не назвал это несчастным случаем.
– Да, тут вы, пожалуй, правы. Лично мне сдается, что складской рабочий по фамилии Свярд умышленно разбил ящик, чтобы присвоить ликер.
– Верно, сдается, именно так все и было, – с досадой сказал Мауритсон.
– Гм-м-м… Я понимаю, вы сыты по горло тем, из-за чего вас сейчас здесь держат. Может быть, вы вовсе не хотите ворошить это старое дело?
Мауритсон долго думал, прежде чем ответить.
– Почему же? Мне только полезно потолковать о том, что было на самом деле. Иначе, ей-богу, с ума сойду.
– Ну, смотрите, – сказал Мартин Бек. – А только мне кажется, что в этих бутылках был вовсе не ликер.
– И это верно.
– Что в них было на самом деле, сейчас не важно.
– Могу сказать, если вам интересно. В Испании над бутылками немного поколдовали. С виду все как положено, а внутри – раствор морфина и фенедрина, он тогда пользовался большим спросом. Так что ящик представлял немалую ценность.
– Насколько я понимаю, теперь вам за давностью ничто уже не грозит за попытку провезти контрабанду, ведь дело ограничилось попыткой.
– Что верно, то верно, – протянул Мауритсон так, словно до него это только сейчас дошло.
– Затем, у меня есть причина предполагать, что этот Свярд вас шантажировал.
Мауритсон промолчал.
Мартин Бек пожал плечами:
– Повторяю, вы не обязаны отвечать, если не хотите.
Мауритсон никак не мог укротить свои нервы. Он непрерывно ерзал на стуле, руки его беспокойно шевелились.
«Похоже, они его все-таки обработали», – удивленно подумал Мартин Бек.
Он знал, какими методами действует Колльберг, знал, что методы эти почти всегда гуманны.
– Я буду отвечать, – сказал Мауритсон. – Только не уходите. Вы возвращаете меня к действительности.
– Вы платили Свярду семьсот пятьдесят крон в месяц.
– Он запросил тысячу. Я предложил пятьсот. Сговорились на семистах пятидесяти.
– А вы рассказывайте сами, – предложил Мартин Бек. – Если на чем-нибудь споткнетесь, реконструируем вместе.