– Тогда заметано?
Якобссон промолчал.
– И ты в накладе не останешься. Теперь ты знаешь этого субчика и будешь держать его на примете. Пригодится.
– Ладно, я поговорю с ним.
– Вот и прекрасно.
Якобссон вернулся к Мауритсону, смерил его взглядом и сказал:
– Так вот, Мауритсон, я тут поразмыслил… Ты получил сумку от неизвестного лица для передачи другому неизвестному лицу. Всякое бывает. Доказать, что ты говоришь не правду, будет нелегко. Короче, мы воздерживаемся от ареста.
– Ясно.
– Товар мы, конечно, конфискуем. Но ведь ты мог и не знать, что передаешь.
– Меня отпустят?
– Отпустят, отпустят. При условии, что ты переходишь в распоряжение Бульд… в распоряжение прокурора Ульссона.
Бульдозер, должно быть, слушал за дверью – она распахнулась, и он ворвался в кабинет.
– Давай, поехали!
– Прямо сейчас?
– Потолкуем у меня.
– Конечно, конечно, – сказал Мауритсон. – С удовольствием.
– Да уж не иначе, – обещал Бульдозер. – Привет, Якобссон.
Якобссон молча проводил их безучастным взглядом.
Он ко всему привык.
Десять минут спустя Мауритсон был доставлен в штаб спецгруппы. Его приняли как почетного гостя и усадили в самое удобное кресло, а кругом расположились блистательные детективы. В том числе Колльберг, который держал в руках памятку Мауритсона:
– Дюжина трусов и пятнадцать пар носков. Это для кого?
– Две пары Мурену, остальное, наверно, второй себе возьмет.
– Он что – бельем питается, этот Мальмстрём?
– Да нет, просто никогда не отдает белье в стирку, каждый раз новое надевает. И непременно французское, а его только у «Морриса» купить можно.
– С такими привычками поневоле пойдешь банки грабить.
– А что такое астролябия? – удивился Рённ.
– Это вроде секстанта, только старый образец, – объяснил Гюнвальд Ларссон и в свою очередь спросил:
– А зачем им на двоих четыре маски «Фантомас»?
– Ей-богу, не знаю. И ведь у них уже есть две, я на прошлой неделе купил.
– Шесть коробок «девятки» – это как понимать? – продолжал допытываться Рённ.
– Мужской товар, особый сорт, – вяло ответил Мауритсон и добавил кое-какие веселые подробности.
– Ладно, бросьте эту бумажку, – добродушно вмешался Бульдозер Ульссон. – Кстати, господину Мауритсону не обязательно изощряться тут в остроумии. Острить мы и сами умеем.
– Умеем ли? – мрачно осведомился Колльберг.
– Все, давайте-ка делом займемся. – Бульдозер хлопнул в ладоши и энергично потер руки.
Он призывно поглядел на свое войско, в состав которого кроме Колльберга, Рённа и Гюнвальда Ларссона вошли два инспектора, эксперт по слезоточивым газам («газовщик»), техник-вычислитель и никудышный полицейский по имени Бу Цакриссон, которого, невзирая на острую нехватку кадров, все с величайшей охотой уступали друг другу для всякого рода специальных заданий.