Мауритсон провел ночь в камере, правда, с бóльшим комфортом, чем рядовые арестанты. Ему выделили персональную парашу, он даже одеяло получил, и надзиратель предложил ему стакан воды.
Все это его вполне устраивало, и спал он, по словам того же надзирателя, спокойно. Хотя, когда ему накануне сообщили, что Мальмстрём и Мурен не присутствовали при их задержании, он был заметно удивлен и озабочен.
Криминалистическое исследование квартиры показало, что птички улетели совсем недавно. Это подтверждали, в частности, обнаруженные в большом количестве отпечатки пальцев; причем на одной из банок остались следы большого и указательного пальцев правой руки Мауритсона.
– Вам не нужно объяснять, что из этого следует, – выразительно произнес Бульдозер.
– Что Мауритсон уличен банкой с брусничным вареньем, – отозвался Гюнвальд Ларссон.
– Вот-вот, совершенно верно, – радостно подхватил Бульдозер. – Он уличен! Никакой суд не подкопается. Но я, собственно, не об этом думал.
– О чем же ты думал?
– О том, что Мауритсон явно говорил правду. И вероятно, он нам еще кое-что выложит.
– Ну да, о Мальмстрёме и Мурене.
– То есть как раз то, что нас сейчас больше всего интересует. Разве не так?
И вот Мауритсон снова сидит в окружении детективов. Сидит тихий, скромный человечек с располагающей внешностью.
– Вот так, дорогой господин Мауритсон, – ласково произнес Бульдозер. – Не сбылось то, что мы с вами задумали.
Мауритсон покачал головой.
– Странно, – сказал он. – Я ничего не понимаю. Может быть, у них чутье, шестое чувство?
– Шестое чувство… – задумчиво произнес Бульдозер. – Иной раз и впрямь начинаешь верить в шестое чувство. Если только Рус…
– Какой еще Рус?
– Нет-нет, господин Мауритсон, ничего. Это я так, про себя. Меня беспокоит другое. Ведь у нас с вами дебет-кредит не сходится! Как-никак, я оказал господину Мауритсону немалую услугу. А он, выходит, все еще в долгу передо мной.
Мауритсон задумался.
– Другими словами, господин прокурор, я еще не свободен? – спросил он наконец.
– Как вам сказать. И да, и нет. Что ни говори, махинация с наркотиками – серьезное преступление. Дойди дело до суда, можно получить… – Он посчитал по пальцам. – Да, пожалуй, восемь месяцев. И уж никак не меньше шести.
Мауритсон смотрел на него совершенно спокойно.
– Но, – голос Бульдозера потеплел, – с другой стороны, я посулил на сей раз господину Мауритсону отпущение грехов. Если получу что-то взамен.
Он выпрямился, хлопком соединил ладони перед лицом и жестко сказал:
– Другими словами: если ты сию минуту не выложишь все, что тебе известно о Мальмстрёме и Мурене, мы арестуем тебя как соучастника. В квартире найдены твои отпечатки пальцев. А потом передадим тебя опять Якобссону. Да еще позаботимся о том, чтобы тебя хорошенько вздули.