Путешествие отнимало у Конана больше времени, чем он предполагал затратить на такой переход, боги продолжали возводить на пути молодого киммерийца препятствия. Конана пытались сбить с пути колдуны и чародеи, одолеть чудовища. Он прошел пустынные края, некогда принадлежавшие давно умершей женщине-зомби Туанне и злой ведьме - хозяйке пещер Чунте, где его любовный пыл был более чем удовлетворен.
Теперь Конан продолжал свой путь и был счастлив тем, что остался один. Вдруг он услышал какой-то шум, раздававшийся на расстоянии нескольких шагов, там, где тропа резко сворачивала направо.
Шум был еле слышный, едва уловимый даже для острого слуха киммерийца, но Конан, привыкший к подстерегающей его опасности, тотчас же остановился и вынул из ножен висевший у него на боку древний меч из голубоватой стали. Рукоять тяжелого и прочного клинка была обмотана простым сыромятным ремешком. Меч достался Конану в схватке с ожившей мумией великого воителя давно уже минувших лет. И теперь киммериец тщательно ухаживал за благородным оружием, с помощью точильного камня поддерживая клинок острым как бритва.
Схватив меч двумя руками, как это всегда делают воины-монахи, которых Конану довелось как-то повстречать в одном горном храме, киммериец пошел по тропе, стараясь ступать так аккуратно, чтобы ни один камешек не хрустнул под его ногами. Он был достаточно опытным для того, чтобы не рисковать так глупо. Его богом был Кром, и от своего бога при рождении Конан получил жизнь и волю, все остальное - дело рук человеческих. И если в критической ситуации не удавалось должным образом воспользоваться даром бога, бесполезно звать его на помощь.
Вжавшись в каменную стену, вдоль которой вела тропа, Конан медленно продвигался вперед. Дойдя до конца стены, Конан быстро шагнул вперед, держа меч таким образом, чтобы быть готовым в ближайшую секунду поразить врага.
Прямо впереди, где гора была несколько разрушена, тропа значительно расширялась. Конан увидел, что в глубокой расщелине, спиной к камню, стоит полуобнаженная женщина с длинным копьем в руке. Она окружена пятью драконами размером в человеческий рост. Шестой дракон лежит недалеко от развернувшейся сцены, в луже собственного гноя и крови. В его лапах был зажат лоскут материи, который, по-видимому, являлся некоторое время назад дополнительной частью одеяния женщины, которое сейчас состояло лишь из набедренной повязки.
Казалось, этот кусок тряпки стал чересчур дорогим трофеем для гигантского ящера.
В голове Конана пронеслись его недавние приключения, и первое, что пришло ему на ум после осмысления происходящего, было: