Я присел возле отделенной от туловища головы и осторожно ее перевернул. Лицо женщины превратилось в месиво из разодранной кожи, багрового мяса и налипших травинок. Пустые глазницы сочились кровью.
Что-то изменилось вокруг: стало тише, будто тундра – и без того немногословная – задержала дыхание. Я поднял голову и ощутил холодные касания на коже: падал снег.
Мы уложили тело на кушетку в смотровом кабинете. Голову, убранную в пакет, разместили рядом – возле шеи. Фокин и Зорина в оцепенении наблюдали за нашими действиями.
– Кто это сделал? – выдавила гинеколог.
– Мы не знаем, но, наверное, медведь или волк, – стараясь сохранять самообладание, ответил я, хотя прекрасно понимал, как фальшиво и неуверенно прозвучали мои слова. – Какой-то крупный хищник.
Илко хмыкнул и покачал головой. Вчетвером мы уставились на него.
– Ты что-то знаешь? – нахмурился Гаврилов. – Это ночной визитер сделал, да? Кто это был?
Ненец пристально посмотрел на хирурга и тихо сказал:
– Надо уезжать. Я вызову вертолет по радио.
Илко вышел из смотровой: по коридору удалялись его шаги. Гаврилов схватил ружье и выскочил следом.
– Стой! – крикнул он. – Со мной пойдешь!
Когда они ушли, я плюхнулся на стул и потер лицо. Глаза щипало от ртутного света ламп, носоглотку саднил запах крови. Фокин подошел к трупу Галины Ивановны.
– Одежда целая, – сказал он, осматривая тело. – Если это был зверь, он наверняка бы разодрал куртку.
– То есть это сделал человек? – Голос Зориной сорвался. – Но кто на такое способен? Здесь что, маньяк ходит?!
Девушку била крупная дрожь, губы дрожали, лицо побледнело. Еще чуть-чуть, и паника накрыла бы ее с головой.
– Света, собирай вещи, – как можно спокойнее сказал я. – Мы уезжаем. Илко вызовет вертолет со спасателями, они будут здесь через несколько часов.
Зорина обхватила себя руками и, кивая головой, направилась к выходу.
В то же мгновение снаружи раздался истошный вопль. Еще секунда – и прогремели два выстрела.
Мы застыли в испуге. Первым очнулся Фокин:
– Это Илко кричал? – спросил он.
Я подбежал к окну. Вгляделся в сумрак: шел мелкий снег, и за его завесой с трудом просматривались темные бараки на другой стороне улицы. Фокин встал рядом со мной, часто и шумно дыша.
– Я их не вижу, – прошептал я.
– Что с ними случилось? – дрожащим голосом спросила Зорина.
Я отошел от окна.
– Очевидно, на них кто-то напал, и Гаврилов открыл огонь.
– Крик и выстрелы раздались со стороны домика Илко, – Фокин кивнул на барак через дорогу, чуть правее от нас.
– Пойду проверю, – я надел куртку. – Оставайтесь здесь и ждите нас.