— Проклятье! Ты, кстати, мне напомнил. Ты знаешь, что второй не умер?
— Ба!
— Да, да, его кровавый след привел от дома Чибо к дому Бернардо Корсини, так что его взяли под стражу у Корсини, а заодно прихватили и хозяина. Не очень-то велик труд!
— И кто это был?
— Сельваджо Альдобрандини. Этот Маурицио, канцлер Совета восьми, все-таки весьма расторопный малый… Ты должен отдать ему справедливость, мой дорогой!
— Да, это так. Этот расторопный малый, конечно, сообщил вам и еще кое-что?
— Я ни о чем больше его не спрашивал.
— Это просто прелестно! Словно канцлер полиции только и должен отвечать о том, что его спрашивают! В таком случае, по его предположениям, маркиз Чибо и Сельваджо Альдобрандини возвратились во Флоренцию одни?
— Да, именно так он считает…
— И он ни словечком не обмолвился вашему высочеству еще кое о ком?
— Нет.
— Не упоминал ли он при вас случайно Филиппо Строцци?
— Ах, верно! Я и сам задал канцлеру вопрос о точном местонахождении Строцци.
— И он вам ответил?
— Еще бы! Канцлер полиции дает ответы на все вопросы.
— Так где же сейчас мой дорогой дядюшка?
— В своей крепости Монтереджоне.
— Скажите пожалуйста! Я вижу, что непростительно ошибался на счет моего друга Маурицио…
— В чем именно?
— В том, что по старой памяти числил его в глупцах, а теперь вижу, что, решительно, он непроходимый дурак.
— Но что тебя заставило передумать?
— То, как он осведомлен.
— Вот тебе раз! Филиппо Строцци…
— … вчера в три часа пополудни покинул Монтереджоне.
— И в эту минуту…
— … он во Флоренции.
— Строцци во Флоренции?.. — воскликнул герцог. — Быть того не может!..
— Да ведь и то сказать, — продолжал Лоренцино с присущей ему насмешливостью, — он не такая значительная особа, чтобы из-за его приездов и отъездов устраивать переполох: подумаешь, глава недовольных… Не он ли дважды покушался на жизнь вашего высочества: в первый раз, набив порохом сундук, на который у вас вошло в привычку присаживаться, так как был осведомлен о том, что ваше высочество носит кольчугу… А кстати, как ваша кольчуга?
— И не спрашивай.
— Она нашлась?
— Ее невозможно отыскать.
— Следует поручить розыск Маурицио: с ним ничего не утеряешь, кроме политических изгнанников… По счастью, их отыскиваю я…
— Что за чертовщину ты несешь?
— Я только говорю, монсиньор, что, не имей вы бедного Лоренцино, чтобы было кому печься о вас, ну и дела здесь творились бы!..
— Я высоко ценю его заботы, мой милый, тем более что, если опустеет завтра трон, к нему отойдут все права сидеть на нем.
— Монсиньор, я стану домогаться трона, когда на нем можно будет не только сидеть, но и прилечь с удобством.